Долины Авалона. Книга Первая. Светлый Образ
Шрифт:
Братик находит детали, что предназначались для крыльев, и представляет, что он летит на них, выписывая круги до разноцветного круглого окошка в самом конце чердака, а затем садится на пол, на брезент, что мы расстелили, чтоб собрать всю конструкцию. Пусть и были сделаны из отслуживших досок, но самолётики Эдвине всегда летали очень высоко, особенно…
– С крыш!!! – прокричал он, вкручивая упорно гайку в корпус. Наблюдать за братом сейчас было безумно приятно, судя по тому, как он отдался в дело, которое любит всем сердцем. Его лицо слегка испачкалось в пыли, как и мои волосы, что вряд ли заметить можно, они так и
– А почему не с чердака?..
– Дудки! На нашем чердаке окно слишком маленькое – ничего видно не будет.
– Ты же знаешь, что на крыши нельзя?
– Ничего! А мы маме и не расскажем.
– Если бы я про неё, Эдвине… На крышах птицы. Это только их территория, забыл? Наших главных врагов.
– Ч-чего?.. Какие ещё птицы?! Разгоним!
– Ага, коне-ечно, разгоним. Чтоб ты знал, это я про ребят, что так себя называют – птицами. А на самом деле у них на чердаках складов свои базы. Целое чердачное королевство! И посторонним поэтому на крыши нельзя. А когда взрослые приходят, так они всё прячут и сами… “разлетаются”.
– Как уж нельзя на крыши?! А давай мы к ним вступим!
– Мы и так уже в команде складовых бурундуков… Наши места – это подвалы и сарайчики. Не станем мы своих предавать?!
– Не станем! Ну же, Ботта?.. Не знают же эти птицы каждого бурундука в лицо? А мы обрушимся на них, как лазутчики!
– Как шпионы?..
– Оно самое! Ну что, вы со мной, сержант Пуховичок?
– С тобой, не бросать же брата на такое опасное дело одного…
– Ура-а!!! Ваш победный клич, сержант?
– Ура, лейтенант Песчаный Берег…
– Да придумай мне уже нормальную кличку?
– Не заслужил ещё, хе-хе…
Прошло немного времени, когда и крылья были готовы, а я тем временем нашёл последнюю необходимую деталь на хвост самолётика, да подал её Эдвине, чтобы тот закончил его собирать.
Мы поднялись, оттряхивая с себя пыль. Я даже нашёл в себе смелось стереть её с лица Эдви рукавом, хватая его за щёки – он смеялся и просил от него отстать, но я нахмурился и приказал стоять смирно, пока не закончу:
– Ботта! Ха-ха… Прекрати, щекотно же! Я не маленький, и сам умыться могу!
– Ага, конечно. Стой смирно солдат! Тебе ещё за честь семьи умирать.
– Но я не хочу, хочу остаться с тобой, Ботта… – Эдви уже не вырывается. – А ты знаешь, почему я прятал инструменты всё это время здесь, на чердаке? Почему отодвигал старый разобранный шкаф, складывал всё аккуратненько?..
– Чтобы не нашли?
– Верно. Я ведь и сам тебе так и не решился об этом рассказать.
– Это сон или… что это?! Почему я тебя вижу и дурачусь, как прежде? Я ведь знаю, что нас убили! Почему я всё ещё это всё переживаю, Эдвине?!
– Не кричи на меня… Просто пообещай, что будешь рисовать схемы для моих будущих разработок?
– Конечно я буду тебе рисовать! Эдвине, ты знаешь, что происходит-то хоть?
– Знаю! Как не знать? Мы через водопад пошли, спустились с горы через лес, там на поле поели земляники немного, я ловил кузнечиков, а ты поймал маленького лягушонка и дал мне его в руки. А потом мы побежали с самолётиком на рынок, к птицам. И с крыш нам удалось его спустить. Только нас вычислили, наши ребята все дрались. К концу драки мы убежали, все потрёпанные…
– Эдви, я не про сегодняшнее воспоминание. Это не первое такое в моей голове. Я про нас самих.
– Мы-то что? А мы мертвы, хи-хи! Можем вот это всё заново пересматривать. Пока что не скучно, но ты постоянно куда-то пропадаешь… Без тебя страшно и холодно.
– Я пропадаю?? Это разве не сон?
– Может для тебя это теперь и сон… Но ты поклялся найти меня. Ты же… найдёшь меня, Ботта?..
– Как?! Ты мёртв! Где я тебя найду?
– У тебя новый друг, я знаю. Вот у него спроси, сержант! А мне… очень не хочется больше с тобой расставаться.
…
А вы знаете, что такое тело, оставшееся без физического присутствия духа? Это потерявший рассудок человек, не способный обрабатывать поступающую к нему информацию из внешнего мира должным образом.
Мой дух был настолько испуган, что скитался долгие годы в воспоминаниях прошлой жизни, не ища из них выхода, только перекраивая произошедшее на отличный ход событий, утверждая потребность эффекта лестницы в моей психологической травме.
Я завершал все представления одной лишь смертью, но в итоге, когда душа Эдвине позволила мне выйти из этого адского круга… всё закончилось.
Я возник в новой жизни также резко, как пронзает обычно небо падающая звезда. Я был ничем и всем одновременно, я будто спал, будто управлял этим миром, а потом оказалось, что мне 24, и я воспитываюсь двумя замечательными людьми – уроженцами готтоского королевства – в маленькой горной деревушке.
Воспитывали меня как недалёкого, психически неуравновешенного человека. Меня тренировали, отчего я ничем не отличался от своих сверстников в физическом плане, но в ментальном между мной и ними была огромная пропасть. Я забывал родителей. Забывал их лица, их голоса. Называл их то папой и мамой, то чужими дяденькой и тётенькой, то и вовсе – дедушкой и бабушкой; где тут было правильно, я и сейчас не скажу. От такого неказистого меня им следовало бы отказаться, как подумали бы некоторые, но нет. Я был для них чудом – единственным наследником. Верно, что они либо не могли иметь детей и взяли меня из приюта, либо я был их первым и последним ребёнком.
Чудо произошло, когда я начал служить. Ко мне возвращались какие-то отголоски сознания, а не только пустой взгляд и автопилот, на котором я безоговорочно выполнял все указания, не вставляя поперёк и слова. Солдатом я был идеальным, но всё же моя душа и воля начали постепенно возвращаться и привязываться к моему новому телу.
– Аллан, ты чего? Чего не ешь суп и так уставился? Тарелка никуда не убежит. – Бабушка смотрела с волнительной настороженностью, в то время как я видел её нечётко, через туман и грохот собственного сознания.