Долины Авалона. Книга Первая. Светлый Образ
Шрифт:
Пожалуй, когда я снова взошёл на веранду дома, я увидел подол её призрачного платья. Она никогда не была здесь, однако я видел её везде.
Когда мой топор застрял в толстой коре ели, а руки вздрогнули, пытаясь вытащить его одной своей силой – я услышал шёпот её тихого: “Не надо, там живёт семья белок, не забирай у них дом”, – и быстро отскочил, оставив топор в покое. Он оброс деревом через пару лет и уже не приносил ели никакого вреда. Это было желание любимой, я его выполнил.
Мне хотелось знать, когда она придёт. Она ведь должна была появиться! Моя медведица
И вот сегодня день, когда моя любимая придёт ко мне. И мы вернём медведицу, мы вытащим топор из того дерева, взойдём на веранду дома нарядные, крикнем волкам, чтобы прощались с нами, смотря в ледяные зеркала луж. И уйдём в Абсолют, отчего возвысятся облака, днём пасмурным и солнечным, покрывавшие мой дом. И никогда небо не опустится в тех краях так низко, чтобы больше ни один человек, такой как я, не полюбил внеземное создание”.
Эдвине улыбался, я мог видеть это боковым зрением. Одна его рука легла на страницу, он перечитывал понравившиеся ему строки:
– “Она никогда не была здесь, однако я видел её везде”. Это так красиво, Ботта… Я правда зря смеялся над тобой, извини! У тебя есть вкус.
– Что, признал это наконец, да, засранец?
– Эй! Я же приятное сказал, ну ты гадина! – Эдви отстранился от меня и насупился, скрестив руки на груди, всё ещё не убирая ноги со стула.
– Ладно, с этим-то всё понятно… – Я закрываю книгу и отставляю её на стол. Даже дышалось сейчас легче, просто потому что я соприкоснулся с прекрасным миром искусства среди всего этого бардака в нашей жизни. Брат, всё ещё хмурясь, смотрел на меня с вызовом, якобы зря мне вся эта затея с чувствительными романами в голову взбрела, и так от чувств покоя нет. Но этот взгляд был не укоряющий, скорей сочувствующий. И то, как умел понимать меня братик – не мог никто, с тем учётом особенно, что мы стали постоянно слышать друг друга даже в своих мыслях, мой амальгам был таким всегда. – Эдвине, а ты знаешь новости про Деррена?.. Я совсем забыл рассказать тебе!
– Ну-ну, если бы не забыл, я бы и без этих твоих слов узнал… И что же с ним?.. Он хоть жив? Как он… во всё это вмешан?
– Скажи мне, а ты доверяешь дядюшке Деррену после всего того, что случилось?
– Ась?.. После того, как он натравил на нас того парня? Или после того, как он скрылся за границей королевства Готтос, бежав через гетто?! Как он может быть жив среди тех верзил, от которых мы еле сбежали?..
– При этом при всём, Деррен оказался притворщиком. Он до сих пор занимается алхимией, и я думаю, что он свой в гетто, раз ничего ему никто не сделал. Часовщики подтвердили, все до одного, что он жив!
– И что могло случиться? Что может быть страннее этого всего, Ботта?
– Я прошу, только не переживай сильно… Прошу, не злись на меня.
Собравшись с духом, я беру его за руку и встаю, отводя к диванчику у камина. Мы удобно устраиваемся, он откидывается на спинку, свесив
– Ох, Эдвине… – Мне гладят волосы, взъерошив чёлку. Немного погодя, брат решает заплести мне маленькую косичку, он прознал уже через мысли о моём желании отрастить волосы. – Хах, так спокойно с тобой, как с мамой…
– Ну, я не претендую на её роль, но рад, что могу показать тебе часть её через свои ручонки! Говори, Ботта, говори со мной! Нам нужно постоянно делать это, чтобы не сойти с ума.
– Мои слова вроде, хах?..
– В последнее время твои слова и твои мысли стали частью меня самого, так что я уже и знать забыл, где ты, а где я, и где между тем искра Богини. Но так ли важно теперь?.. Зато я больше не ощущаю себя одиноким и брошенным!
– Быстро мы справились с утратой. В общем… Прости меня.
– Ты это о чём ещё?! – Его милое возмущение и то, что он продолжил меня заплетать, вызвало во мне лёгкие смешки.
– Эдвине… Твоя диадема пропала. И даже заколки с подвесками… Украшения, что предназначались нашей маме на подарок, были украдены из нашего дома сегодня утром. Я виноват, обещал защищать нас и дом, а в итоге упустил такое!
– Как украли?.. Так вот что ты за Деррена начал говорить! По этой же причине, Ботта? Не переживай, я не виню тебя, мне ничего из этого мира больше не надо. Слишком больно привязываться к чему-то… К кому-то. Но ты ведь меня никогда не оставишь?..
– Что ты такое спрашиваешь?! – Я быстро поднимаю голову с его колен и смотрю со злостью, похожий на ёжика, ведь все косички, что он мне только что заплёл, поднимаются вверх, как иголки.
– Аха-ха! Ботта, ты такой смешной! Ты на ёжика похож, ха-ха!
– А ты на хитрющую лисицу и что с того?! Не надо такие вопросы задавать, и так не ясно что ли, что не оставлю?
– Не кричи так, Эбби напугаешь! Она пытается приготовить пирог тёти Шарлотты, давай не будем ей мешать?
– В общем… диадемы нет, заколок тоже. И магазин Деррена за день до этого был обыскан тем же вором, украли только книгу и его личные дневники, судя по отсутствующим на полках фолиантам. И кстати… сам Деррен не уходил никуда со своей позиции. Это доказывают его часы, что спокойно тикают себе, не спеша и не отставая от городских.
– Интересно, что он замышляет?.. Я всегда боялся мистера Голдвуда, и видимо не напрасно…
– Мы гораздо сильнее простых людей, так что больше не давай страху одержать верх над тобой, ладно? Я больше не хочу читать, кстати… Надо бы отсюда уходить, раз всё обсудили.
Эдвине начинает расплетать мои мелкие и тугие косички. Его тепло разносится по всему моему телу, хочется и дальше тут греться, и не думать ни о какой беде, что надвигается к нам вместе с коронацией нашего врага.
– Но… всё же, могу я просить тебя начать читать мне тот роман?.. Мне очень понравился отрывок. Может он мне как-то поможет – мысли улягутся и не будут так часто докучать.
– Нет смысла копаться в этих книгах – ни одна из них не поможет нам разобраться со случившимся. Поэтому я согласен прочесть её тебе, но только ради развлечения. Не забивай свои мысли сейчас так напрасно. Победа почти у нас в руках!
– Моя интуиция… Впервые не мучает меня за долгое время. Хорошо, братик. Тогда нам пора ложиться спать!
Ночь давно поселилась в наших краях. И уже не в том смысле, что всегда было темно и глухо – но в том, что людские умы стали тёмными, а сами люди оглохли на зов чистых сердец. Я не мог уснуть, думая об этом.