Должница
Шрифт:
– Там только близкие, - негромко отвечает Руднев.
– Ты шутишь?
Руднев поворачивается к Макару, и я вижу его профиль с усмешкой на губах. Шутит.
– Конечно. Это будет отличная проверка для нашего тесного круга друзей, в котором точно завелась крыса. Кто кинется на нее, того и будем до талого мутузить.
– Это твой план? Девочку под удар подставить?
– Я как бешеный пес рою землю в поисках какой-нибудь зацепки, Макар. Мне нужно выйти на людей, которые сыграли против меня. И если для этого мне потребуется
– Вау… неплохо.
Мы съехали с трассы, и теперь из-за неровной дороги я почти ничего не слышала. По напряженному телу Ники я чувствую, что она тоже стала свидетельницей этого разговора, ее руки начинают ласково и успокаивающе перебирать мои волосы.
– Ты собираешься прожить больше, чем отведенные тебе шесть месяцев? Точнее быть, уже четыре?
– Верно. Не просто же так Аля нарисовала портрет Ахитова. Я найду этого ублюдка, если она мне не лжет, и, если он действительно существует.
– Ты поверил ей?
– У меня нет выбора и осталось катастрофически мало времени. Если она мне лжет, значит, я хожу по замкнутому кругу и сдохну через четыре месяца. Закрыли эту тему.
Макар улыбается, Руднев усмехается ему в ответ, и я замечаю, что для них обоих эта тема вовсе не является трагичной. И я совсем не понимаю, как можно говорить с улыбкой о собственной смерти.
– Она еще не понесла от тебя?
Меня бросает в дрожь.
Ответ Руднева я не слышу. Рука Ники замирает на моих волосах, но вместо драки и буйства она лишь склоняется ко мне и начинает причитать:
– Ты смотри, как он выражается. Точно обезьяна! Фу, какой неотесанный мужлан!
Мне хочется застонать от дурного предчувствия. Видимо, ждать следующую драку между этими двоими долго не придется, и это чертовски меня пугает. Макар хоть и выглядит добрее, но глаза его совсем не теплые. Они холодные. И такие же жестокие, как у Руднева.
Вскоре я окончательно просыпаюсь. Наконец, к позднему вечеру мы въезжаем в неизвестный поселок, где на большом расстоянии друг от друга выстроились дачи, больше похожие на дома отдыха. От Руднева и его окружения меньшей роскоши ждать не приходилось, но меня, выросшей в деревне, вся эта роскошь пугала.
Неужели люди готовы тратить такие деньги на огромную площадь, которая всегда будет пустовать, и на баснословно стоящие, предназначенные лишь для хвастовства, предметы роскоши?
На подъезде к дому, где нас уже ждали, Макар обернулся к Рудневу и с издевкой, громче обычного произнес:
– Удивительно, что эта дикарка всю дорогу просидела спокойно. Я думал, для нее придется изготавливать кляп из подручных средств.
Вероника в долгу не остается, смотрит на меня и также громко спрашивает:
– Надеюсь, что господин Руднев пить не будет, иначе как этот Кинконг своими грубыми большими лапищами будет управлять баранкой?
– Ника… - шепчу я с
Машина притормаживает на территории дачи. А в следующую секунду Макар выходит из салона и с бешеной силой хлопает дверью. Я слышу раздраженный вздох Руднева, а следом - визг подруги.
Макар ловко вытащил сопротивляющуюся Веронику из машины, закрыл дверь и резко прислонил к ней тонкое тело подруги.
– Сейчас этот Кинконг своими грубыми большими лапищами вытрахает из дикарки всю дурь, чтобы она научилась с мужчиной разговаривать!
Уже приехавшее окружение Руднева становится свидетелем этой с цены, и вскоре чужой ядовитый голос сопровождается аплодисментами:
– И вам здравствуйте! Макар, ты как себя с дамами ведешь?
Хоть словами неизвестный и пытался осудить Макара, но осуждения в его словах не было, он ничуть не пытался защитить мою подругу.
Вот, какие они – их друзья. И мне совсем не нравилось находиться рядом с таким мужчиной, как Руднев.
Он из другого мира. Опасного и жестокого.
Я вылетаю из машины следом, пытаясь вытащить Веронику из лап одурманенного мужчины. А Макар выглядел именно таким.
На помощь мне выдвигается Руднев, он и помогает Веронике освободиться от хватки Макара. Я вздыхаю с облегчением, когда вижу, что Вероника даже не напугана. Только смотрит на него исподлобья, потирая покрасневшие запястья.
– Я из-за вас двоих новую машину покупать не собираюсь! Свои брачные игры будете устраивать в кровати!
– рычит Руднев.
Вероника освобождена, но теперь Руднев грозной фигурой движется прямо на меня. Я пытаюсь отскочить, но тут же попадаю ему под горячую руку. На эмоциях он хватает меня за плечо и резко притягивает к себе. Я врезаюсь в его грудь, утыкаясь носом куда-то в шею – туда, где яро пульсирует его вена.
Он разозлен поведением друга. Его руки собственнически притягивают меня к себе, почти что вжимают меня в свое тело, лишая кислорода, и я вновь вспоминаю, какая же я чертовски слабая по сравнению с ним.
Мы приближались к остальным. Точнее меня к ним тащили.
– Отпусти…те, - хриплю я, упираясь руками в его грудь.
Руднев ослабляет хватку, но лишь затем, чтобы схватить мое лицо и заставить смотреть в его глаза.
– Никаких «вы». Обращаешься ко мне на ты. Артем. Меня зовут Артем, усекла?
– Угум, - мычу я.
– Повтори! – приказывает он.
– Артем… Отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
– Хорошая девочка. Не дергайся, веди себя спокойно. За нами ехала моя охрана, ты в безопасности. И еще кое-что, дорогая.
Смотрю на Руднева, ожидая чего угодно. Чего угодно, только не этого:
– Для всех ты - моя будущая жена.
Глава 11.
Шок. Шок, паника и страх подкатили к моему горлу.