Дом без выхода
Шрифт:
– Да не так чтобы очень хорошо. Вы были совершенно правы в своих подозрениях – похоже, у Стаса действительно есть кто-то на стороне. Во всяком случае, Тина так думает. Вот только она пока не знает, кого подозревать, поэтому бешено ревнует его ко всем на свете, включая вас и даже Катю.
– Да что вы? Ну, Тина, держись, то ли еще будет!
– И еще одно, – продолжала Виолетта, отставляя пустую чашку. – Сегодня вечером меня отвезет туда Анна, дочь. Мне хочется познакомить их со Стасом. Пусть он ее увидит, а я уж постараюсь сделать так, чтобы она ему понравилась. Это может пригодиться нам в дальнейшем.
– Пожалуй, вы правы. Нам с вами сегодня же обязательно нужно будет обсудить, что мы будем делать дальше. Но пока расскажите
Часть III
День не задался с самого утра, точнее, еще с ночи. Вечер Виолетта традиционно провела на веранде с Тиной, но сразу после полуночи гувернантку позвали в детскую. Накануне Сашура съел какую-то гадость (последние дни он почему-то стал все тянуть в рот, как маленький) и отравился. Тина как ни в чем не бывало отправилась спать, а Виолетта до утра пробыла сестрой милосердия. Мальчику было плохо, его тошнило, он капризничал, и няня сидела у его кроватки, поила жиденьким чаем, уговаривала принять лекарство, утешала, гладила по головке, а сама просто с ног валилась от усталости. Едва ее воспитанник затихал, она клала голову на руки и тотчас проваливалась в сон – но Сашура сразу же просыпался, и все начиналось вновь. Полегчало ему только перед рассветом. Он наконец заснул, и Виолетта тоже отключилась – прямо в детской, свернувшись калачиком в кресле. Она уже давно забыла, что такое бессонница – за три с небольшим месяца, проведенных в этом доме, она устала так, как не уставала за всю свою жизнь, и, едва добравшись до постели, засыпала как убитая. Сейчас она проспала минут сорок и проснулась от чувства жуткого дискомфорта – в неудобной позе онемела вся левая половина тела, и ломило, казалось, все кости и все суставы. Было уже совсем светло. Ребенок спал и выглядел вполне сносно, только волосенки слиплись от пота. Виолетта машинально поправила на нем одеяло, подождала пару минут для успокоения совести и тихонько выскользнула из комнаты. Ноги в туфлях-лодочках на высоких каблуках за ночь сильно отекли, и каждый шаг доставлял мучительную боль. «Будто андерсеновская Русалочка», – усмехнулась про себя гувернантка.
Утро было серым, пасмурным, нерадостным. Виолетта поежилась в легкой блузке, зябко повела плечами, еле прикрытыми тонкой тканью. «А что ты хочешь – август! – сказала бредущая рядом Старуха. – Лето проходит. Вот так и жизнь пройдет. Как ни выпендривайся, ни строй из себя молоденькую – а здоровьишко-то уже не то...» И у Виолетты даже не было сил прикрикнуть на нее. Еле живая, она вползла в свою комнату, сбросила одним комком одежду и обувь, чего обычно за ней не водилось, и упала в постель, даже не смыв с лица косметику – этого она себе не позволяла вообще никогда. Но едва она уронила голову на подушку, как раздался стук в дверь. «Боже, что еще случилось? Неужели опять Сашура? Зря я все-таки не вызвала врача! Что же теперь будет?» С огромным трудом Виолетта поднялась, не попадая в рукава, накинула халат и на ватных ногах подползла к двери. В коридоре стояла Тина. Она смущенно и радостно улыбалась, лицо ее разрумянилось, глаза блестели, и Виолетта поняла, что ее хозяйку просто распирает от желания чем-то с ней поделиться.
– Не спите? – Тина проскользнула мимо нее в комнату и развалилась в кресле, перекинув через подлокотник обтянутую джинсами худую ногу. – И мы уже поднялись. Стас в свою качалку пошел, а я решила с вами поболтать.
Виолетта поплотнее запахнула на груди халат и попыталась изобразить на лице приветливую улыбку. Получилось плохо, но Тина этого не заметила. Она сладко, как довольная кошечка, потянулась в кресле и доверительно зашептала:
– У нас сегодня была такая ночь... Прямо как в юности. Не поверите – три раза. Что это вдруг на него нашло? И даже знаете что он сделал? Кажется, это называется куннилингус, когда
– Я рада за вас, Тина, – заверила Виолетта. Больше всего на свете ей сейчас хотелось взять одну из своих тяжеленных хрустальных пепельниц и как следует жахнуть ею хозяйку по голове.
– А еще мы решили поехать в отпуск! – щебетала ничего не подозревающая Тина. – А то лето проходит, вон уже август на дворе, а мы так и не отдохнули. Выбрали Канары, там всегда ровный климат.
Виолетта кивнула. Сейчас ей, конечно, было совсем не до путешествий, но, в конце концов, не всегда же она будет в таком состоянии. А Канары – это совсем неплохо, она, конечно, никогда там не была, да и не мечтала ни о чем подобном. Что ни говори, а служба в богатой семье все-таки имеет и свои положительные стороны.
– Стас, конечно, хочет ехать всей семьей, – продолжала Тина. – Но я его отговорю. Что это за отпуск с детьми! Надо же когда-нибудь и отдохнуть от них, побыть вдвоем!
– Можно подумать, ты так от детей устала! – скривилась Старуха. – Ах ты бедняжечка!
Но Тина, конечно, не услышала ее слов.
– Катьку можно будет отправить в какой-нибудь молодежный лагерь, в Хорватию или еще куда-нибудь. Ей полезно будет перед Швейцарией пожить вне дома, попривыкнуть к детскому коллективу. Ну а Сашура прекрасно побудет и здесь, с вами. Я уверена, вы о нем отлично позаботитесь и без нас.
Довольная томная улыбка не сходила с ее лица, и это выражение просто бесило Виолетту. Тина еще раз сладко потянулась, взглянула на часы и нехотя поднялась с кресла.
– Ладно, пойду провожу любимого мужа и завалюсь еще поспать! Решила сегодня не ездить на работу, там вроде нет ничего срочного... Видите, Виолетта, напрасно мы с вами в чем-то подозревали Стаса – у нас с ним все так хорошо! Он вдруг стал таким заботливым, таким нежным... Значит, все в порядке.
– Я так не думаю. Более того, теперь я даже уверена в обратном. – Жестокие слова и жесткий тон воспитательницы подействовал на Тину так, будто на нее вылили ведро холодной воды.
– Что вы такое говорите? Почему?
– Знаете, Тина, когда мужчина вдруг ни с того ни с сего становится нежным и внимательным – это верный признак того, что он изменяет. И потом, извините за откровенность, это его поведение, эта его, м-м-м, новая ласка – откуда она взялась? Сомневаюсь, что он на досуге проконсультировался с сексологом или прочел об этом в какой-нибудь книге!
– Вы хотите сказать, что... что... Что этому его научила какая-то женщина?
– Это было бы наиболее вероятное объяснение, – Виолетта чувствовала себя так, будто хлестала Тину тяжелой плеткой, и получала от этого огромное наслаждение.
Хозяйка переменилась в лице:
– Не может этого быть! Вот сейчас же пойду и обо всем его расспрошу!
– Так он вам и скажет! – рассмеялась Виолетта. – Будет клясться в любви и преданности, уверять, что вы у него единственная и неповторимая. А потом вдруг случайно окажется, что он не может ехать с вами в отпуск, потому что именно в это время у него возникнет непредвиденная командировка. Куда-нибудь на Север, но вернется он оттуда дочерна загоревший.
На Тину стало жалко смотреть. Взгляд ее потух, плечи поникли.
– Но что же теперь делать?
– Пока еще ничего. Ведь у вас еще нет никаких других доказательств? Значит, надо постоянно быть начеку и искать улики.
– Понятно. Знаете, я пойду... Мне надо об этом подумать...
– А о ребенке даже не спросила! – возмутилась Старуха, когда дверь за Тиной закрылась. – Вот стерва, надо же быть такой эгоисткой! Но ты ее здорово отделала! Молодец!
– Если бы ты знала, как я ее ненавижу! – пожаловалась Виолетта. – Ну вот что теперь прикажете делать – и рада бы поспать, да, наверное, уже не получится! Черт бы побрал эту Тину! Ей-богу, убить ее готова!