Дом Цепей
Шрифт:
— Увидим, Адъюнкт.
— О?
— Полагаю, все зависит от меры его терпения.
— Тогда успехов, Кулак.
— Благодарю, Адъюнкт.
Смычок и еще несколько сержантов влезли на холм — все остальные торопились снять лагерь и приготовиться к походу — ради лучшего вида на рухнувшую Стену. Полотнища песка еще опадали каскадами, усиливавшийся ветер рвал их в клочья.
— Даже не пискнула, — сказал сзади Геслер.
— Мне кажется, богиня отступила, — отозвался Смычок. — Готов спорить, Адъюнкт даже не вынула меч.
— Зачем было тогда
Смычок пожал плечами: — Кто скажет? Здесь, в Рараку, происходят и другие вещи, о которых мы ничего не знаем. Мир не засыпал на те месяцы, что мы потратили на поход.
— Она была, чтобы отгонять Когтей, — заявил Геслер. — Ша'ик и ее богиня жаждут битвы. Причем чистой. Солдат против солдата, маг против мага, командир против командира.
— Тем хуже для них, — пробормотал Смычок.
— Ты все намекаешь… Скажи прямо, Скрип.
— Просто догадка, Геслер. У меня иногда бывает. К ним проникли незваные гости, вот что я увидел в гадании Бутыла. В ночь перед битвой в оазисе будет жутковато. Хотелось бы увидеть самому, а еще лучше — помочь.
— Думаю, нам тоже работа выпадет, — буркнул Геслер.
Подошедший к ним сержант вздохнул и хрипло сказал: — Моак думает, нам работы не будет. Если только новый капитан надурит. Адъюнкт готовит что-то неожиданное. Может, мы вообще в бой не попадем.
Смычок вздохнул. — С чего бы Моаку так думать, Тагг?
— Наверное, засел на толчке, — буркнул Бордюк и сплюнул.
Сержант тяжелой пехоты пожал плечами. — Моак кое-что знает, вот.
— И как часто он ошибался? — спросил Геслер и кашлянул.
— Трудно сказать. Он так много говорит, что я всего не упомню. Но, кажется, он частенько прав бывает. Да, уверен. Почти уверен. — Тагг встал лицом к Смычку. — Он говорит, ты был в Войске Однорукого. И что Императрица хочет твою голову на пике, потому как ты вне закона. — Мужчина повернулся к Геслеру. — И он говорит, ты с капралом Буяном из Старой Гвардии. Еще юнцами служили Дассему Альтору, а может Картерону Сухарю или его брату Арко. Что вы привели старый квонский дромон в гавань Арена, и там были все раненые из Упряжки. А ты, Бордюк, как-то столкнул благородного офицера с утеса под Карашимешем, но доказать ведь ничего не смогли.
Трое пораженно глядели на Тагга.
Тот потер шею. — Ну, он так говорит, в-общем…
— Удивительно, как ГЛУБОКО он может ошибаться, — сухо сказал Геслер.
— Полагаю, он всем вокруг эти сказки плетет? — поинтересовался Смычок.
— О нет. Только мне и Собелоне. И велит держать рты на замке. — Тагг моргнул и добавил: — Но не с вами, ясное дело, ведь вы и так знаете. Просто разговор завел. Чтобы быть дружелюбным. Удивительно, как Стена Вихря вот эдак пала, а?
Вдалеке загудели рога.
— Пора выходить, — пробурчал Геслер. — Славьте Худа и так далее…
Кенеб ехал рядом с Гаметом. Их легион сегодня поставили в арьергард, и в жарком воздухе повисла густая пыль.
— Начинаю сомневаться, что Стена Вихря пропала, — сказал Кенеб.
— Да, тут не столько из-под ног, сколько сверху, — отозвался Гамет. И, чуть помявшись, добавил: — Мои извинения, капитан…
— Не надо, сэр. На самом деле мне полегчало, извините
— Вы вернули взводы в обычное положение, капитан?
— Еще нет, сэр. Ждал вашего слова.
Гамет поразмыслил… — Я сообщу Адъюнкту о нашей новой структуре.
— Сэр?
— Она может оказаться полезной. Нам придется удерживать тылы на неровной местности. Решение Ранала, пусть и бездумное, тем не менее кажется подходящим ситуации.
Кенеб вздохнул, но промолчал. Однако Гамет отлично понял. «Меня, конечно, вернули в чин по указанию Адъюнкта, но оставили позади — всем ясно, она утеряла ко мне доверие».
Они ехали в молчании, но отнюдь не мирном.
Глава 23
Кого в пантеоне Падший может сильней всего презирать и страшиться? Вспомним последнее Сковывание: в нем участвовали Худ, Фенер, Королева Снов, Оссерк и Опонны, а также Аномандер Рейк, Каладан Бруд и множество иных властителей. Не так уж удивительно, что Увечный Бог не мог предугадать отсутствия среди упомянутых самого злого врага…
— Если я женщина — настоящая женщина — это не значит, что я умею готовить.
Резак искоса глянул на Апсалар. — Нет-нет, очень вкусно. Честно…
Но Могора еще не закончила. Она размахивала обмотанным травой черпаком, расхаживая взад-вперед. — Кладовой у нас нет, совсем нет! И гости! Гости без конца! А он ходит доставать еду? Никогда! Думаю, он уже помер…
— Он не мертв, — вставила Апсалар, чья ложка неподвижно застыла над тарелкой. — Мы его совсем недавно видели.
— Ты так говоришь, волосы сияют и груди торчат — ох уж эти груди — погоди, начнешь рожать щенков и они до лодыжек достанут однажды. Не щенки, груди. Щенки тебе всю плешь проедят — нет, у тебя сияющие волосы, но да, уже волос не будет, так, одно название. О чем это я? А, я должна лазать по веревочной лестнице вверх и вниз каждый день, собирая еду по крохам — да, трава съедобная, просто надо пожевать. Жевать и жевать. Каждый день охапки травы, клубни, ризаны, тараканы и кровомухи…
Резак и Апсалар одновременно уронили ложки.
— … кусают меня за сиськи. А потом! — Она взмахнула черпаком, залепив мокрой травой стену. — Треклятые бхок'аралы лезут в мою орду и крадут самые сочные кусочки — каждого тараканчика и кровомуху! Вы заметили? В наших развалинах ни одного паразита! Ни мыши, ни клопа — куда деваться тысяче пауков?
Гости вернулись к еде, осторожно и пристально изучая мутное содержимое каждой ложки.
— И надолго вы решили здесь остаться? Что тут вам, странноприимный дом? Как, скажите на милость, нам с мужем вернуть семейный уют? Когда не вы, так боги и демоны и ассасины в спальне! Отыщу ли я покой?! — Она с топотом покинула комнату.