Дом для демиурга Том 2: Реальность сердца
Шрифт:
– Кого это вы собрались выкидывать из окна, сокровище?
– из кабинета поинтересовался Реми; последнюю фразу Саннио выпалил во весь голос.
– И из чьего окна, позвольте узнать?
– Вашего вассала. Из вашего окна, - доложил в открытую дверь молодой человек.
– Где это вы во мне окна видали?
– рассмеялся Реми.
– Из окна вашего дома!
– Это больше похоже на правду, - кивнул герцог Алларэ. На столе перед ним громоздилась гора свитков, бумаг и старых книг.
– Но кого и за что?
– Господина Лебелфа. Он мне надоел.
– Отменная причина и достойное намерение, но вам придется
– Он подкуплен Скорингом?..
– Вы угадали, Алессандр. И, юноши, я надеюсь, что в следующей ссоре ни один из вас не сообщит ему, что мы это знаем. Ясно вам?
– Это - ясно, - буркнул Саннио.
– Но что до остального...
– Что до остального, так вы уже все сделали. В полном соответствии с уложением короля Лаэрта: обратились к сюзерену оскорбителя. Язык я ему укорочу. Теперь садитесь, оба. Сейчас придет Ларэ...
Объемистое кресло с высокой спиной, очень удачно стоящий рядом с ним пуфик - как раз чтобы вытянуть ноги, слуга-невидимка, выскользнувший сзади с подносом... Уже привычная, но каждый раз подкупавшая вечным, до мелочей просчитанным удобством. Подлокотники достаточно широки, чтобы поставить кубок и не бояться, что он упадет, подголовник уютно подпирает шею, а яркий полуденный свет, проходящий через тонкую полупрозрачную занавесь, не режет глаза, но мягко ласкает щеки теплом. Свежий, резкий запах можжевельника тоненькими полосками дыма сочится из курильницы в углу.
Саннио покосился на Андреаса, неловко застывшего на краю кресла. Ему-то было вдвойне непонятно, зачем герцог Алларэ позвал его вместе с наследником герцога Гоэллона. Позвал, а сам уткнулся в толстый ветхий фолиант, судя по темной рыхлой бумаге - прошловековый. "Скоро понадобится делать список, - подумал гость.
– В этом доме не хватает надежного библиотекаря..."
Загадка приглашения прояснилась четвертью часа позже, когда пришел Фиор Ларэ. За седмицу его рана почти затянулась, оставив только легкую скованность движений, но Гоэллону казалось, что та ночная стычка не прошла для королевского бастарда даром. Тот стал как-то мрачнее и тревожнее, словно постоянно прислушивался к различимому лишь для него суровому и строгому голосу, и вел молчаливый спор невесть с кем.
– Вы хотели меня видеть?
– Да, Фьоре. Перескажите-ка нам содержание оглашенных сегодня указов. Андреас, слушайте внимательно.
– Первый - о запрете цехам самим назначать сумму вступительного взноса и о назначении этой суммы. Если не перечислять поименно, то он уменьшен на треть, а для оружейного цеха - наполовину.
– Андреас, что вы об этом думаете?
– Я должен радоваться и славить короля...
– Саннио вскинулся на странный тон приятеля, и заметил, что герцог и Ларэ тоже насторожились.
– Но я не могу. Хотя многие будут.
– Объясните-ка!
– Цеховые уставы велят принимать в мастера любого, кто прошел обучение, может внести взнос и пройти испытание. Еще они велят обеспечивать работой каждого мастера на определенную сумму в год. Мастеров станет много больше, а заказов не прибавится. Значит, сначала цены станут куда выше, потом цехам придется менять уставы...
Реми усмехнулся, потом прикусил губу. Кажется, он хотел услышать нечто иное, и Саннио даже догадался, что именно: то, как это
Представитель цеха же оказался излишне дальновидным.
– Фьоре, а вы что скажете?
– Цеха сначала переполнятся, потом начнут беднеть. Репутация их упадет. Самые умелые мастера начнут выходить из цехов и снижать цены. Когда их примеру последует половина собратьев, цеха начнут закрываться. Пострадают вдовы и сироты мастеров, старики, продавшие мастерские цеху и получающие пенсионы. Мастера же будут состязаться в добротности товара и низкой цене, при этом многие разорятся, а частью перейдут под руку более расторопных. Лет через тридцать-сорок, после многих волнений и с большими потерями для всех, кто сейчас получает от цеха гарантии достатка, это принесет выгоду казне, и большую. До того она будет в убытке.
– Когда закроются цеха, вольные мастера не будут соблюдать уставы. Станут брать любую плату за обучение, смогут не платить жалованье подмастерьям, - добавил Андреас.
– Столичные подмастерья меж тем ликуют, - усмехнулся Реми.
– А вы что думаете?
– спросил Саннио.
– Выдумка Скоринга весьма хороша, а при разумном подходе можно избежать голода вдов и сирот, но она преждевременна. Однако ж, в пятую девятину сего года казна получит существенное пополнение. Фьоре, продолжайте.
– Второй указ вносит поправки в уложение короля Лаэрта. К пяти преступлениям, за которые владетель отвечает не перед своим сюзереном, а перед короной, добавлены еще два: оскорбление короля и чеканка фальшивой монеты.
Саннио вспомнил бородатый анекдот времен секретарской школы: "Мэтр Тейн велел высечь всех розгами и перекрасить стены дортуаров в красный цвет!
– Но почему в красный?
– А это чтобы над первым распоряжением никто не думал!".
– Третий же куда более удивителен, - Ларэ казался всерьез озадаченным.
– Согласно этому указу любой простолюдин, достигший на военной службе чина капитана, получает звание благородного человека и владение.
– Сколько у нас в армии таких капитанов?
– Реми, кажется, знал ответ и сам.
– Около полусотни, - ответил Фиор.
– Где же господин регент возьмет столько владений?
– удивился Андреас.
– Отнимет у виновных в оскорблении королевского величества, разумеется. Как вам это новшество, господа? Алессандр, Фьоре?
– Здорово напоминает тамерские порядки, - ответил Саннио.
– Это уничтожает всю систему вассалитета. Одно действие, на первый взгляд напрямую по ней не бьющее - и тем не менее, она сломана на корню. Хуже того, этот указ уже нельзя будет отменить, не вызвав больших волнений. Можно сделать его формальностью, препятствовать его осуществлению, но не отменить...
– Ларэ говорил медленнее, чем обычно, должно быть, тщательно подбирал слова. Алессандр внимательно слушал, соотнося объяснения со всем, что знал сам.
– Следующий шаг пока что не сделан, не принят указ о конфискации земель преступников короной, но, думаю, это случится довольно скоро. Система преобразований, которой следует герцог Скоринг, вполне стройна и разумна, но...