Дом на Уотч-Хилл
Шрифт:
— Если это был подарок, то спасибо. Но пожалуйста, не приноси мне то, чему нет необходимости умирать. Я люблю животных. Всех. Больше, чем людей, — честно добавила я. Животные были чистыми, инстинктивными существами, лишёнными злобы, неспособными на ложь. Я могла весь день смотреть в глаза животного, и по мне не ударило бы ничего неприятного или даже особенно усложнённого.
Он медленно моргнул, и мне пришла в голову причудливая мысль о том, что он принял мои слова к сведению. У меня на уме были ведьмы, и я явно погружалась во всякие фантазии.
— Птица — это птица, просто птица, — пробормотала я, посмеиваясь над
И всё же, когда защёлка замка уже начала вставать на место, я готова была поклясться, что он провуфкал что-то, подозрительно похожее на «красавица».
***
После завтрака из креветок в сыре, свиной отбивной и ещё двух пышных булочек на сале, подогретых в микроволновке и намазанных джемом (такими темпами мне понадобится одежда в размере L), я решила продолжить изучение особняка, начав с кабинета Джунипер.
Так что я отправилась подниматься по множеству лестниц. На ходу я кивнула Леди Поместья Кэмерон, тихо напевая себе под нос — ту чёртову песню я не могла выбросить из головы. После очищения себя от злости и горя этим утром, моё настроение и походка были бодрыми, и я полагала, что мои эмоции просто какое-то время будут мотаться от крайности в крайность.
Мой вечер в «Тенях» сделал со мной что-то. В тех редких случаях, когда я в родных краях ходила по барам (редко посещая одно и то же заведение дважды, не желая рисковать и встречаться с прошлым любовником), я охотилась за мужчиной, чтобы разделить с ним постель. Прошлым вечером, вместо того чтобы отказываться от фамилий, я активно желала их узнать, запоминала их по мере своих возможностей вместе с лицами, потому что я планировала вернуться в клуб. Я наконец-то планировала остаться.
Сделав так, я испытала первое робкое зарождение того ощущения принадлежности к сообществу. Пусть мы с мамой прожили во Франкфорте дольше, чем в каком-либо другом месте, у меня не было времени заводить друзей. Все драгоценные свободные часы проводились возле неё. Я знала своих соседей, но не особенно хорошо, и по большей части через сплетни, а не через общение.
Я не тешила себя иллюзией, что влиться в местную жизнь будет легко, но тяжёлая работа уже внедрена в мою натуру, и прошлым вечером я видела более чем достаточно восприимчивости к моему появлению, чтобы лелеять осторожный оптимизм. Я могла представить своё будущее здесь, и я хотела этого.
Я также хотела увидеть этот ускользающий генетический анализ, чтобы вздохнуть с облегчением и поверить, что я поистине заслуживаю быть здесь, и что всё это — дом, сообщество, финансовая стабильность — было неоспоримо моим.
С деньгами я могла выследить убийцу моей матери намного проще, чем без них. При этой мысли я в десятый раз проверила свой телефон. Звонка от Тома до сих пор не было. Я хотела знать, где нашли горючее вещество, и сколько его было, была ли работа поджигателя профессиональной или халтурной. Я готова была допустить 2 % вероятности, что это сделала банда малолетних хулиганов, просто чтобы посмотреть, как что-то горит (считая, что никого нет дома), и мне казалось, что детали поджога прояснят натуру поджигателя. Профессиональное равнялось преднамеренному, что подразумевало, что наше прошлое настигло нас. Халтурное? Хммм. Не уверена, что это могло означать.
Преодолев последнюю ступень до третьего этажа, я обошла балюстраду и уже собиралась повернуть налево,
По причинам, которые я не могла объяснить, моё желание изучить тянувшийся по передней части особняка мрачный коридор с закрытыми дверями по обе стороны стало внезапно сильнее моего желания найти кабинет Джунипер, и я бы не поверила, что такое возможно.
Подчиняясь собственной воле, мои ноги повернули направо. Я подошла к началу коридора и выгнула шею, заглядывая внутрь. Воздух там, у входа, ощущался старым и затхлым, застоявшимся, затуманенным пылью и дымом. Коридор, казалось, обманчиво тянулся дольше возможного, учитывая размеры дома. Янтарные бра, которые уютно светили в других частях поместья, здесь не работали, и я осознала, что пожар, должно быть, повредил проводку, и электричество в этом крыле было отключено. Единственный конец коридора, который я могла различить, телескопически удалялся в полную тьму.
Пожар. Действительно ли я готова посмотреть на обугленные участки дома? Буду ли я снова плакать?
— Простите, что беспокою, мэм.
Я дёрнулась и развернулась, обнаружив позади себя нахмуренную Элис.
— Я бы не стала ходить в то крыло, мэм. Его лучше избегать. Не хотела вас пугать, но внизу ждёт мужчина, сказавший, что в амбаре возникла какая-то проблема. Я могла бы послать Клайда, но у него, ну, немного больная нога, знаете. Ну, вы не знали, но теперь знаете, — она поспешила добавить: — Это не мешает ему выполнять свои обязанности. Мы просто… Ну, прежняя мэм знала и делала поблажки, не то чтобы Клайд когда-либо ожидал поблажек или особого обращения, и не то чтобы кто-то из нас просил такого от вас, просто потому что…
— Ничего страшного, — поспешно сказала я, спасая её от того, что быстро переросло в нервное лепетание. Господи, сколько всего здесь зависело от меня! И многие, что можно понять, опасались, вдруг я буду вносить радикальные перемены. Поспешив унять её страхи, а также опасения остального персонала, я сказала: — Любые исключения, сделанные Джунипер, продолжатся и впредь. Если у Клайда проблемная нога, мы будем принимать это в учёт. Ничего не изменится. Амбар?
Я даже не знала, что здесь был амбар, но должна же где-то храниться техника, которая использовалась для обслуживания земель.
— За гаражом, через Полночный Сад. Вы не сможете его не заметить.
— Он сказал, что за проблема?
Она покачала головой.
— Я об этом позабочусь.
— Спасибо, мэм. И спасибо вам за Клайда. Он хороший мужчина. Он вас не разочарует.
***
За оранжереей, за южными воротами, за гаражом, за ещё одними замысловатыми воротами из кованого железа, вделанными в возвышающееся кирпичное ограждение, простирался Полночный Сад, который столь основательно поразил меня, что я на мгновение забыла про амбар. Десятки могучих дубов со старыми круглыми ранами от ампутации нижних веток простирались так высоко и плавно, как грациозные танцоры, поддерживая лиственные кроны, образуя почти непроницаемый потолок зелени, сквозь который скудно проглядывало небо.