Дом на Уотч-Хилл
Шрифт:
— А третий?
— Это квартира Кэлен и Кензи. Они управляют клубом, живут наверху.
Я почти ожидала услышать, что владею данным заведением, и выдохнула с облегчением, узнав, что это не так.
— Но, Зо, ты владелица этого места, так что если хочешь каких-то изменений, тебе нужно лишь дать им знать.
«Ну естественно», — раздражённо подумала я.
— Сделай одолжение.
— Проси, что хочешь.
Напряжённый, горячий взгляд его глаз предлагал всё, что угодно.
— Не говори мне, если я владею ещё чем-то в этом городе. Мне нужно время справиться с тем, о чём я уже знаю.
Он рассмеялся.
—
— Бурбон. Со льдом. С верхней полки.
«А почему бы нет? Я владею клубом», — с раздражённым неверием подумала я.
Когда Девлин направился к бару, кто-то сзади крепко схватил меня за локоть. Повернувшись, я призвала каждую крупицу своей силы воли, чтобы сохранить безразличное выражение лица, поскольку мисс Бин понятия не имела, что я отлично знала о том, что она пыталась сделать сегодня утром.
Улыбка Алтеи была яркой при глазах столь холодных, что могу поклясться, я видела в них иней, а одна-две снежинки присыпали её ресницы. Её льдисто-светлые волосы до плеч были тщательно уложены лаком, облегающее чёрное платье без рукавов открывало руки гладкие как бумага и белые как снег и такую же бескровную, бледную шею, украшенную жемчужным чокером. Бриллианты сверкнули, когда она взмахнула в воздухе свободной рукой, воскликнув:
— Вы, должно быть, Зо Грей! Я Алтея Бин. Так приятно познакомиться с вами. Здесь столько людей, с кем я хотела бы вас познакомить, вы просто обязаны пойти со мной.
Она не ослабила хватки, когда я повернулась, лишь чуть сместила её, и теперь её пальцы больно впивались мне в руку.
Улыбка натянутая, черты лица напряжённые, и яд, излучаемый Алтеей, был осязаем. Поскольку я уже пребывала в дерьмовом настроении, я встретилась с ней взглядом и стала прощупывать. «Предупреждена», — напомнила я себе. Я возьму каждый клочок информации об этой женщине, какой смогу получить. К моему внутреннему спокойствию не было доступа, но моя способность оценивать человеческие эмоции, улавливать оттенок души в их глазах, ощущалась как никогда острой и мощной. Я ждала, что на меня обрушатся волны алчности, злобы, негодования.
Я с такой лёгкостью проскользнула внутрь, что меня это скорее ошеломило, и я получила нечто совершенно иное.
Алтея Бин была напугана.
Глубинно, чрезвычайно напугана чем-то или кем-то.
Точно не мной. Тогда кем? Или чем? Я мягко прощупывала глубже… Ага, вот её злоба, поднимающаяся, раскручивающаяся словно…
— Прекрати это! — прошипела Алтея, её улыбка испарилась.
Прекратить что? Я в недоумении разинула рот. Невозможно, чтобы она имела в виду то, что, как мне показалось, она имела в виду.
— Где твои манеры! Мы в Дивинити не поступаем так друг с другом, Зо Грей! Мне без разницы, что ты наследница Кэмеронов, — резко развернувшись, она без дальнейших слов раздражённо удалилась.
— Что, чёрт возьми, ты только что сказала Алтее? — Девлин оказался рядом со мной, вкладывая бокал в мою ладонь. — Я готов был поспорить, что даже стаи летучих обезьян не удержат эту алчную женщину от тебя.
Несколько долгих секунд я не могла ответить. Идея о том, что кто-то действительно почувствовал, как я проталкиваюсь в их голову сквозь окна к их душе, как я себе это представляла, была вне моего понимания. Но с другой стороны, в последнее время всё вне моего понимания.
—
Поразмыслив, я задалась вопросом, не делала ли она то же самое со мной. Я испытывала зудящее, дискомфортное ощущение чуть повыше места между моих глаз, чего никогда не случалось ранее.
Вплоть до того момента я не воспринимала сведения, которые, как мне казалось, я получила пытливыми взглядами… как неоспоримый факт, скорее как тот призрак в арендованной хижине в Западной Вирджинии — я знаю, мама тоже его видела (и всё же в тот единственный раз, когда я подняла эту тему, она резко и быстро пресекла меня). Я думаю, многие люди делают так — вскользь задевают странное, признают, что они «как будто» почувствовали что-то, даже избегают комнаты, которая вызывает необъяснимые мурашки на спине, и всё же отказываются слишком долго размышлять об этом. Мама всегда занимала твёрдую позицию против паранормального, делая упор на науку, математику, физику нормальности и реальности. Она учила меня, что есть лишь один вид магии, и она самая могущественная из всех: любовь.
И всё же мы покинули Западную Вирджинию вскоре после того, как я упомянула призрака.
Теперь я встретила женщину, которая почувствовала, что я делаю это, каким-то образом узнала, что я заглядываю в её голову, и сказала: «Мы в Дивинити не поступаем так друг с другом, Зо Грей», намекая, что другие в городе тоже обладали этой способностью. Какого чёрта? Как это вообще возможно?
Внезапно мне расхотелось встречаться с кем-либо взглядом, чтобы они не начали шарить в моей голове. Я обнаружила себя перед лицом дискомфортной моральной дилеммы, которая выставляла меня в нелицеприятном свете. Мама приучила меня поступать с другими так же, как я хотела, чтобы другие поступали со мной.
— Группа вот-вот начнёт выступление, — сказал Девлин, кладя ладонь на мою поясницу и направляя меня к лестницам. Жар его большой ладони сквозь тонкий шёлк моей кофточки послал дрожь сексуального осознания в места, о которых мне не нужно было думать. Пока мы шли по людному бару, я наблюдала, что одна женщина за другой, а также немало мужчин, провожали моего компаньона голодными взглядами. Дело не только во мне. Девлин Блэкстоун был мужчиной, которого сложно игнорировать. Стоило взглянуть на него, и ты хотел продолжать смотреть, хотя бы чтобы найти несовершенство, благодаря которому легче будет отвернуться.
Лестница со стенами, отделанными каретной стяжкой по коже и потолком столь сажистой черноты, что он казался матовым, позволила мне представить, что ожидать от второго этажа. И всё же, когда мы добрались до последней ступени, я остановилась и уставилась. Считайте меня провинциалкой, но мне никогда не доводилось ходить по модным клубам с друзьями, и даже если такое случалось, маленький городок в Индиане едва ли можно было назвать центром ночной жизни. Я слышала, что если ты хочешь, чтобы комната выглядела более маленькой, надо покрасить её в тёмный цвет, но на втором этаже «Теней» действовал обратный принцип. Зона, отведённая под музыку и танцы, была просторной, абсолютно чёрной, изысканно украшенной золотыми и хрустальными акцентами. Обычно комната беспрерывной черноты показалась бы мне угнетающей, но разнообразие текстур и эклектичный блеск кристаллов и освещения делали её утончённой, завораживающей.