Дом на Уотч-Хилл
Шрифт:
— Я могу делать всё, что захочу, — прорычала я. — Я свободна. И ты ведь именно этого не хотела? Потому что я Королевская и я могущественнее тебя. Признай, тебе нравилось быть сильнее. Ты наслаждалась тем, что ты могущественнее бедной, глупой Зо Грей, серой как её проклятая фамилия, которая работала и работала, никогда не жаловалась. пока все говорили за её спиной и контролировали её, а ты поехала и стала успешной известной художницей. Пока мою жизнь уносило всё дальше и дальше в ад.
«Несправедливо, Зо, — произнёс слабый голосок внутри меня, — и ты это знаешь. Эсте не
— Это неправда, — парировала Эсте. — Я жила в ожидании дня, когда ты будешь свободна. Я люблю тебя, Зо. Услышь меня, я люблю тебя!
— Любовь не лжёт, — произнесла я ужасным голосом. — Только не тогда, когда это означает, что из-за этого умрёт чья-то мама!
— Иногда любви приходится лгать! Меня тоже контролировали обе наши матери! Ты хоть представляешь, чем мне угрожала твоя мать?
— Мне плевать, — выплюнула я. — Всё — выбор. Разве не так ты мне сказала? Или в этом ты тоже соврала? Или, может, это применяется только к остальным, но не к прославленной Эсте Хантер, которая воспитывалась любящими родителями, всегда зная, что она ведьма? Я, может, и не способна на интенсивную любовь, но это-то я знаю — любовь взращивает, любовь созидает. Любовь не обманывает.
— Да. Сосредоточься на этом, — напряжённо сказала Эсте. — Сосредоточься на любви, Зо.
Я не могла. Ярость выжигала моё сердце. Ярость на мою мать, на Далию, на мою лучшую подругу, на весь проклятый мир.
— Всю мою жизнь нам приходилось бежать, потому что ты не говорила мне правду. Ты знаешь, сколько раз мы сбегали посреди ночи, и как ужасно я боялась? Если бы ты сказала мне, когда мы были маленькими, наши жизни были бы совершенно иными. Всё плохое можно было предотвратить; наше постоянное бегство, мою необходимость постоянно работать на трёх работах, мамину болезнь и смерть — всё это. Если бы одна из двух женщин, которых я любила больше всего на свете, сказала бы мне правду. Ты ведьма, твоя мать подавляет твою силу, и в процессе это убивает её. Вот и всё, что тебе нужно было сказать. Одно-единственное предложение.
— Я боялась её, и Зо, прямо сейчас тебя я тоже боюсь, — сказала Эсте с тихой напряжённостью.
— Ты и должна бояться! Ты разрушила мою жизнь, называясь моей лучшей подругой.
— Я и есть твоя лучшая подруга, — с отчаянием произнесла она. — Ты должна понять…
Я не обязана была ничего понимать. Я поняла всё, что было нужно. Маме не нужно было умирать. Мне вырвали клыки и когти, меня стреножили, мне врали все, кого я любила. Мне вообще не дали выбора. Это стоило моей матери её жизни.
Испепеляющая ярость внутри меня внезапно сделалась ледяной, словно в то мгновение вся моя ярость свернулась в смертоносный убивающий иней, и я знала, совсем как тогда в амбаре, что если я не выпущу это, то в итоге наврежу себе. Губы Эсте шевелились, но я не слышала ни слова из того, что она говорила. Кровь грохотала в моих ушах, оглушая меня. Летальный холод нарастал и нарастал, расширяясь в моём центре, простираясь наружу, и я знала, что если он дойдёт до моей кожи, если я позволю ему полностью наполнить меня, я либо взорвусь, либо стану чем-то настолько совершенно неузнаваемым для себя самой, что мне даже будет всё равно, что я этим стала. Это… чёрное, холодное чудовище — не я, но это стремительно поглощало меня, и инстинкт подсказывал соскрести это всё в
— Зо, не надо! Во имя любви ко всему святому и священному, сопротивляйся! Ты справишься! Я могу тебя научить. Дыши, Зо, дыши!
Поздно было учить меня чему-нибудь. Время учить меня давно миновало. У неё был этот шанс. У них всех был этот шанс, и никто из них им не воспользовался, так что они не имели на это права сейчас. Она должна была сказать мне правду, когда мне было девять, а мама была молодой и здоровой. Сейчас не время учить меня.
Я давила всей своей мощью, чтобы освободиться от тёмных миазмов, но те не поддавались. Это хотело быть внутри меня. Это хотело меня. «Да, да, — шептало оно, — мы сила, мы едины, никто больше никогда не сможет причинить нам боль». Мне нужно что-то, чтобы помочь изгнать это. Закрыв глаза, позволяя разуму лихорадочно работать, я попыталась вспомнить, что Эсте говорила мне об использовании силы, что в начале требовалось больше, чем просто мысль. Но у меня не было времени на заклинания или объекты. Мне нужна…
Энергия, чтобы помочь мне изгнать это, богатый источник энергии, равный этому ужасу, который с каждым минувшим мгновением набирал силу во мне и начинал ощущаться совершенно соблазнительным.
Я перестала толкать и потянулась наружу, открывая себя, ища источник, из которого можно почерпнуть. Как только я расширилась в поисках, я почувствовала себя так, будто мир сделался ярко живым в такой манере, которую, как я узнаю позже, большинство ведьм испытывали при рождении. Они приходили во вселенную, зная чудо этой интимной связи, потому что их первое пробуждение совершалось ещё до того, как они покидали утробу, и это делали любящие родители, которые не лгали. Я изумилась, обнаружив, что каждый физический предмет на кухне и далеко за её пределами, начиная с нежнейшей травинки и заканчивая животными в лесу за Полночным Садом, двумя телохранителями во дворе и моей бывшей лучшей подругой, вплоть даже до стульев и стола на кухне, всё это обладало некоторой степенью осязаемой, пригодной для использования энергии, и многое было гораздо богаче остального.
Крепко зажмурившись, я сосредоточилась и почерпнула, отчаянно стараясь взять лишь то, что мне нужно, и лишь из источников, которыми я готова была пожертвовать, но я была неуклюжей и неопытной. Как только я повелела, энергия хлынула ко мне с ожесточённой стремительностью, словно не в силах противиться моей воле. Я собрала эту богатую, золотистую энергию, загнала ту гнусную обиду в ослепительный свет и лихорадочно толкнула всей своей мощью. Я толкнула так сильно, что когда эта чудовищность наконец-то начала поддаваться, её нестабильность создала эффект рикошета, вырываясь из моего тела. Я отлетела назад от кухонного острова и с такой силой врезалась в стену, что мой затылок ударился со звучным хрустом, перед глазами потемнело и заплясали звёзды.
Однако с тем последним мощным толчком тьма блаженно отступила, с колоссальным скрипом древесины, оглушительным грохотом и отдалённым криком женщины, а затем как будто просто исчезла.
Пара слов от Зо из будущего: тьма, которую мы создаём… она никогда не может просто исчезнуть.
Она вредит. Она забирает. Она рассекает. Она задерживается и преследует тебя.
Я сотворила эту тьму. Я выпустила её в мир, и при этом я неуклюже, свирепо брала из мира. Моя неспособность контролировать эмоции породила нечто ужасное, и я презирала себя за это.