Дом странных детей
Шрифт:
— Ты прав, — наконец произнесла она. — Мы не все тебе говорим.
— Расскажи мне.
— Не здесь, — прошептала она. — Сегодня вечером.
Мы договорились встретиться поздно вечером, когда мой папа и мисс Сапсан будут спать. Эмма настаивала на том, что другой возможности у нас нет, потому что у стен есть уши, а отправившись на прогулку днем, мы у кого-нибудь обязательно вызовем подозрения. Чтобы подчеркнуть, что нам нечего скрывать, мы весь вечер провели во дворе, на виду у всех. Когда солнце начало клониться к закату, я в полном одиночестве направился к болоту.
В
Отец меня почти не слушал.
— Да? — время от времени произносил он. — Это очень интересно. — После чего его взгляд устремлялся в пространство и он делал очередной глоток пива.
— Что с тобой? — наконец не выдержал я. — Ты все еще на меня сердишься?
— Нет, нет, ничего подобного. — Он хотел было что-то объяснить, но потом лишь махнул рукой. — Это все пустое.
— Папа, рассказывай.
— Да просто… Пару дней назад здесь появился один парень. Тоже любитель птиц.
— Ты его знаешь?
Он покачал головой.
— Никогда его не видел. Поначалу я думал, что он такой себе полудурок-энтузиаст, но парень день за днем возвращается на одни и те же места, к одним и тем же гнездовьям и все время что-то записывает. Он определенно знает, что делает. А сегодня я увидел его с клеткой для кольцевания и «Хищниками» и окончательно убедился в том, что он — профи.
— С хищниками?
— Это такой бинокль. Очень серьезная оптика. — К этому моменту он уже трижды скатал и раскатал салфетку, что указывало на то, что он по-настоящему нервничает. — Понимаешь, я думал, что произведу сенсацию, описав эту конкретную популяцию птиц. Я надеялся, что мне удастся написать совершенно особенную книгу.
— И тут берет и является этот засранец.
— Джейкоб!
— То есть я хотел сказать, этот никчемный сукин сын.
Он засмеялся.
— Спасибо, сын, это то, что надо.
— Твоя книга все равно будет особенной, — ободряюще произнес я.
Он пожал плечами.
— Не знаю. Я тоже на это надеюсь.
Но в его голосе были одни сомнения.
Я абсолютно точно знал, что будет дальше. Это было частью повторяющегося цикла, из которого отцу никак не удавалось вырваться. Он загорался какой-нибудь идеей и беспрестанно говорил о ней на протяжении нескольких месяцев. Потом на его пути неизбежно возникала какая-нибудь крохотная проблема. Вместо того чтобы с ней бороться, он позволял ей разрастись и подавить весь свой энтузиазм. Вслед за этим проект уходил в небытие, на его месте возникал новый, и все повторялось сначала. Он слишком легко утрачивал веру в собственные силы. Именно поэтому в его письменном столе хранилось около десятка неоконченных рукописей, а магазин для любителей птиц, который он пытался открыть на паях с тетей Сьюзи, так и не открылся. Именно поэтому, имея степень бакалавра по азиатским языкам, он никогда не был в Азии. Ему было уже сорок
В чем он действительно нуждался, так это в хорошей «накачке», проводить которую я сейчас был совершенно не готов. Я попытался сменить тему.
— А где живет этот наглый тип? Я думал, что мы обитаем в единственном на острове отеле.
— Насколько я понимаю, он где-то поставил палатку, — ответил отец.
— В такую погоду?
— Люди, помешанные на орнитологии, стараются жить в полевых условиях. Это как физически, так и психологически приближает их к предмету наблюдений. Достижения посредством испытаний, и все такое.
Я рассмеялся.
— Тогда почему ты здесь, а не там?
И мгновенно пожалел о своем вопросе.
— По той же причине, по которой моя книга, скорее всего, никогда не будет написана. Всегда находится человек, преданный своему делу больше, чем я.
Я смущенно заерзал на стуле.
— Я не это имел в виду. Я только хотел…
— Тсс! — Папа напрягся и украдкой глянул в сторону двери. — Быстро посмотри, только постарайся сделать это незаметно. Он только что вошел.
Прикрыв лицо папкой «Меню», я осторожно взглянул на дверь. На пороге стоял неряшливого вида бородатый тип и топал ногами, отряхивая воду с сапог. На нем была огромная резиновая шляпа, темные очки и несколько курток, надетых одна на другую и делающих его похожим на толстого бродягу.
— Я в восторге от его образа бездомного Санта-Клауса, — прошептал я. — Это не у всякого получится. Не сезон.
Отец не оценил моей шутки, а «бродяга» подошел к бару, и разговоры у стойки стихли.
— Что вам угодно? — поинтересовался Кев.
Мужчина что-то ответил, и Кев скрылся на кухне. Ожидая возвращения хозяина, бородач смотрел прямо перед собой. Минуту спустя Кев протянул ему какой-то пакет. Он взял его, уронил на стойку несколько банкнот и направился к двери. Прежде чем выйти, он обернулся и медленно обвел взглядом комнату. Спустя несколько мгновений мужчина покинул паб.
— Что он заказал? — громко поинтересовался папа, когда дверь захлопнулась.
— Пару стейков, — отозвался Кев. — Сказал, что ему все равно, как они приготовлены, поэтому получил их почти сырыми. И не возражал.
Завсегдатаи начали переглядываться и строить предположения. Их голоса звучали все громче и возбужденнее.
— Сырой стейк! — удивленно обернулся я к отцу. — Согласись, это несколько странно даже для орнитолога.
— Может, он из сыроедов? — предположил отец.
— Ну да, возможно. А может, ему надоело сосать кровь из ягнят.
Папа закатил глаза.
— У него наверняка есть полевая печка. Он, наверное, любит готовить на свежем воздухе.
— Под дождем? А вообще, что это ты его защищаешь? Я думал, он твой заклятый враг.
— Вряд ли ты меня поймешь, — вздохнул отец, — но было бы неплохо, если бы ты перестал надо мной насмехаться.
Он встал и направился к бару.
Несколько часов спустя папа, спотыкаясь и благоухая алкоголем, поднялся наверх и рухнул в постель. И уже через мгновение раздался его громогласный храп, возвещавший о том, что он спит беспробудным сном. Это избавило меня от необходимости таиться. Поспешно схватив куртку, я отправился на встречу с Эммой.