Домашний концерт
Шрифт:
Марья Михайловна Перволина не отказалась отъ своей идеи. Первый неудачный опытъ не расхолодилъ ее, а только убдилъ, что она не такъ взялась за дло.
– Да, да, мы не такъ взялись за дло, – говорила она мужу, который, порядочно выигравъ въ предъидущій вечеръ за «разбойничьимъ» столомъ, находилъ, что чертовски везетъ, когда жена хочетъ помшать ему играть въ карты, и потому заране готовъ былъ согласиться на вс дальнйшіе опыты. – Мы не такъ взялись. Къ новымъ идеямъ и порядкамъ надо пріучать исподволь, незамтнымъ образомъ. Я теперь устрою иначе. Никакой насильственной ломки установившихся
Перволинъ нсколько отороплъ. Такой макіавелистической мры онъ не ожидалъ. Вдь если, въ самомъ дл, въ гостиной будетъ концертъ, это можетъ разрушить даже партію «разбойничьяго» стола. Вдь даже генералъ Трезубовъ, винтящій по пяти копекъ, увряетъ, что онъ больше всего на свт любитъ музыку. А жена, когда возьмется за что нибудь, ее не уймешь; она способна пригласить Фигнера, или Гофмана. Къ счастью, кажется, ихъ теперь нтъ въ Петербург.
– Домашній концертъ? – переспросилъ Перволинъ съ легкимъ оттнкомъ протеста въ голос, – Но ты не подумала, мой другъ, какъ это трудно, съ какими хлопотами сопряжено…
– Это ужъ мое дло, я сама все устрою, – возразила Марья Михайловна. – Ты только никого не предупреждай объ этомъ. Можешь, впрочемъ, сообщать, что будетъ немножко музыки, такъ, между робберами.
И Марья Михайловна принялась хлопотать: здила съ утра до обда, вела какія-то таинственныя совщанія съ господиномъ, смахивавшимъ на тапера, и познакомилась зачмъ-то съ музыкальнымъ рецензентомъ. Мужа она не безпокоила, и только однажды спросила:
– Нтъ-ли у тебя въ департамент чиновниковъ съ малороссійскими фамиліями? У нихъ часто хорошіе голоса бываютъ; можно было бы на скорую руку хоръ составить.
Перволинъ отвтилъ, что малороссійскихъ фамилій между чиновниками у нихъ много, но относительно голосовъ ничего не знаетъ; впрочемъ общалъ похлопотать.
– Ну, такъ какъ-же? – полюбопытствовалъ онъ въ день раута; – будетъ у насъ концертъ сегодня?
– Будетъ, и еще какой! Мн очень повезло на первый разъ, – отвтила Марья Михайловна. – Представь себ, что даже изъ оперной труппы одинъ теноръ общалъ пріхать. Только просилъ, чтобъ не очень жарко было, потому что не можетъ пть въ разрженномъ воздух.
– Если хорошій теноръ, такъ не прідетъ, – скептически отозвался Перволинъ. – Ну, а затмъ кто?
– Много еще будетъ. Хоръ балалаечниковъ будетъ.
– Какъ, балалаечники? – почти испугался Перволинъ, вспомнивъ опять генерала Трезубова, который говорилъ, что готовъ ни пить, ни сть, а только слушать балалаечниковъ.
– Да. Не т, конечно, знаменитые, а другіе, новенькіе. Новый хоръ составился, изъ членовъ бумагопрядильнаго потребительнаго общества. Но совершенно также хорошо играютъ, какъ и андреевскіе.
– А-а, другіе! – нсколько успокоился Перволинъ. – А дальше?
– Дальше у меня намчено много маленькихъ нумеровъ, вокальныхъ и инструментальныхъ. Изъ нмецкой оперы басъ будетъ. Мишуткина романсъ споетъ, это будетъ новостью для всхъ.
– Это что-же за Мишуткина такая?
– Чудное
– Съ Водопойловымъ?..
– Ну, да, это такой музыкальный рецензентъ есть, въ самыхъ лучшихъ газетахъ пишетъ. Я съ нимъ прикидывала, и выходитъ, что даже нельзя всю программу исполнить: восемь часовъ требуетъ. Придется кое-что отложить до слдующаго вечера.
Гости, снова собравшіеся къ Перволинымъ, были опять нсколько озадачены перемной въ гостиной: рояль былъ передвинуть на другое мсто, а передъ нимъ разставлены въ нкоторомъ порядк легкіе стулья.
– Будетъ музыка? – спрашивали хозяина.
– Да, немножко, пока составятся партіи, – отвчалъ успокоительнымъ тономъ Перволинъ.
Но онъ ошибался. Распространившееся извстіе о предстоящемъ концерт произвело на гостй совсмъ не то впечатлніе, какого онъ опасался. На всхъ лицахъ появилось такое выраженіе, какое бываетъ у очень сытыхъ котовъ, когда ихъ тихонько щекочутъ за ушами.
– А-а! – произносилъ каждый, осклабляясь и жмурясь.
Спрашивали, кто будетъ пть и играть. Перволинъ опять думалъ успокоить публику, отвчая, что «такъ, знаете, кое-кто, между прочимъ», и опять ошибся: ощущеніе щекотки росло и завораживало нервы. Вс словно даже рады были, что дло обойдется безъ крупныхъ знаменитостей, что они сами, по домашнему, будутъ цнить, хвалить, восторгаться и уврять другъ друга, что еслибы такому-то поучиться, то онъ достигъ-бы Рубинштейна, а у такой-то голосъ плохо поставленъ, но само по себ этакое сопранище – единственное въ мір.
Даже старая теща, княгиня Ветлужская, ничего не имла на этотъ разъ противъ зати дочери, а генеральша Спиридова, глухая на оба уха, сообщала всмъ, что музыка до такой степени божественно на нее дйствуетъ, что она даже отъ зубной боли ничмъ другимъ не лечится, кром шопеновскихъ ноктурновъ и листовскихъ рапсодій.
Генералъ Трезубовъ совсмъ смутилъ Перволина; онъ выбралъ самое большое и покойное кресло, вдвинулъ его въ ряды легкихъ стульевъ, и заявилъ ршительнымъ тономъ, что винтить сегодня не будетъ. И какъ бы въ доказательство безотмнности такого ршенія, вынулъ изъ обоихъ ушей кусочки морского каната, которые обыкновенно вкладывалъ туда для предохраненія головы отъ ревматизма.
Въ гостиную, между тмъ, то и дло входили незнакомыя обычнымъ постителямъ лица. Мужчины отличались, по большей части, усами необычайной величины, и нсколько страннымъ покроемъ фраковъ: либо до крайности узкихъ, либо такихъ широкихъ, точно ихъ пригоняли не на каждаго лично, а на всхъ вообще. Дамы еще въ передней, передъ маленькимъ зеркаломъ, наводили на лицо несмняемую улыбку, и такъ съ этой улыбкой входили въ гостиную, принимали привтствія хозяевъ и усаживались на мста. Двица Мишуткина, маленькая, толстая, съ необычайно развитымъ бюстомъ и слоями пудры на темнобуромъ лиц, впорхнула съ наклоненной вбокъ головой, и съ такимъ восторженнымъ выраженіемъ, какъ будто она не вошла, а внесена на рукахъ заране благодарной толпой.