Опыт

Гости, съзжавшиеся на обычный «журъ-фиксъ» къ Перволинымъ, были чрезвычайно удивлены совершенно новымъ зрлищемъ, какое представляли пріемныя комнаты. Ни въ большой гостиной, гд всегда царствовала великолпная, хотя уже старая теща, княгиня Ветлужская, ни во второй гостиной, душою которой являлась сама Марья Михайловна Перволина, ни въ будуар, ни въ кабинет, ни въ маленькой библіотечной, ни въ проходной билліардной – нигд не было расставлено ни одного ломбернаго стола. Они куда-то исчезли, эти ломберные столы; даже маленькіе, изящные столики, складывающіеся пакетиками, были скрыты пестрыми скатертями, и на нихъ съ невиннымъ видомъ возвышались лампы подъ громадными абажурами, или вазы съ цвтами.

Что

за притча? раньше еженедльные вечера у Перволиныхъ носили исключительно карточный характеръ. Играли вс и везд. Съ первымъ звонкомъ начинался подборъ партій. Въ большой гостиной, въ уголк, винтъ по десятой для княгини-тещи; въ другомъ углу, передъ кушеткой, винтъ по сотой для почетныхъ старушекъ, – строгій, академическій винтъ, безъ прикупки, присыпки, пересядки и всякихъ другихъ нововведеній. Во второй гостиной три винта подъ председательствомъ самой хозяйки, для дамъ помоложе, и для мужчинъ, по своей совершенной безцвтности записавшихся въ дамскіе партнеры. Въ будуар запасный винтъ на случай особенно многолюднаго създа. Въ кабинет четыре винта отъ одной десятой до двухъ копекъ, для пріятелей самого Перволина – людей серьезныхъ, по большей части весьма денежныхъ, и готовыхъ играть какъ до ужина, такъ и посл ужина. Въ библіотечной – такъ называемый разбойничій столъ, за которымъ итогъ часто исчислялся тысячами. Въ билліардной – два запасныхъ стола. И вдругь, ничего этого нтъ. Гости собирались, обозрвали комнаты, и боле или мене замтно пожимали плечами. Нкоторые взглядывали на часы, предполагая, что пріхали слишкомъ рано. Физіономіи принимали не то кислое, не то оскорбленное выраженіе. Одинъ пожилой господинъ, бросившій было свою шапку за библіотечный шкафъ, взялъ ее оттуда и переложилъ на каминъ въ гостиной, поближе къ выходу. Другой господинъ остановилъ проходившаго мимо лакея и спросилъ шопотомъ, не празднуетъ ли хозяйка сегодня день рожденія, и не будутъ ли танцовать. Лакей, еще раньше пришедшій въ разстройство оттого, что не предвидлось дохода отъ картъ, пробормоталъ скороговоркой: «не могу знать» – и побжалъ дальше.

Генеральша Спиридова, вся въ черномъ, съ сдой трясущейся головой, ршилась наконецъ выяснить положеніе.

– А что же, княгиня, – обратилась она къ тещ хозяина – наша партія, кажтся, вся на лицо. Гд вы насъ посадите?

Княгиня вся какъ-то даже затряслась отъ этого вопроса, и бросила отороплый взглядъ въ сторону второй гостиной, откуда долеталъ урывками голосъ дочери.

– Э, ma chХre, разв я тутъ хозяйка въ дом, – отозвалась она кисло. – Тутъ дочь съ муженькомъ своимъ какіе-то новые порядки заводить хотятъ, на манеръ аглицкой академіи.

– Что такое? англійская академія? Это гд акробатовъ обучаютъ? – всполошилась генеральша.

– Ну, я, можетъ быть, ошиблась. Не академія, а парламентъ, что-ли, – пояснила Ветлужская; – однимъ словомъ, гд въ карты не играютъ, а только рчи говорятъ.

Въ эту минуту въ большую гостиную впорхнула m-me Перволина, оживленная, даже возбужденная, съ интереснымъ блескомъ въ глазахъ и чуть рдющимъ румянцемъ на хорошенькихъ щекахъ.

Впорхнувъ, она оперлась кончиками пальцевъ объ одинъ изъ столиковъ, скромно скрытыхъ подъ скатертями, и обвела гостей несовсмъ уврннымъ взглядомъ.

– Господа, я прошу у васъ снисхожденія и помощи. Я затяла переворотъ, громадный переворотъ. Мы сегодня не будемъ играть въ карты… – начала она, робя и внутренно себя подбодряя.

– Гм!.. – громко крякнулъ кто-то изъ старичковъ.

– Да, господа, мы не будемъ играть въ карты. Не правда ли, это интересно? – продолжала молодая хозяйка.

– Гхе! – крякнулъ на другой тонъ кто-то сзади нея.

– Право, господа, надо-же, наконецъ, сдлать этотъ опытъ, – заторопилась хозяйка,

почувствовавшая что-то неодобрительное въ этихъ глухихъ покрякиваньяхъ. – Мы вс сто разъ читали, слышали, сами высказывались, что наше общество не знаетъ, что съ собою длать безъ картъ или танцевъ, что винтъ совсмъ залъ насъ, нагналъ въ наши салоны одичалость. И вдь это правда, господа! Такъ вотъ, попробуемъ же доказать, что это не больше какъ дурная привычка, что мы не разучились разговаривать, что у насъ есть общественные интересы, есть мысли, идеи, остроуміе… Все дло въ томъ, что надо кому-нибудь ршиться начать. Вотъ мы съ мужемъ и ршились. Онъ самъ больше всего на свт любитъ винтъ, но онъ ршился пожертвовать собою. Не правда-ли, Пьеръ?

И молодая женщина быстро обернулась къ стоявшему позади нея мужу. Тотъ сначала неопределенно крякнулъ («что это они вс сегодня крякаютъ»! – удивилась Марья Михайловна) – потомъ проговорилъ съ оттяжкой:

– Да, собственно, почему-же не попробовать? Хотя, признаться сказать… Но это, впрочемъ, цликомъ твоя собственная идея, я тутъ ни причемъ.

И онъ отошелъ подальше, какъ-бы заране слагая съ себя отвтственность за послдующее.

Генералбша Спиридова съ шумомъ поднялась съ мста.

– Ну, ужъ какъ вамъ угодно, а только у насъ партія составлена, и вы насъ посадите, – обратилась она къ хозяйк тономъ, не допускающимъ возраженій. – Другіе какъ себ хотятъ, а я пріхала винтить. Я въ аглицкомъ парламент не бывала, изъ пустаго въ порожнее переливать не умю.

Марья Михайловна съ растерянной улыбкой оглянулась вокругъ. На всхъ лицахъ она читала неодобрительное недоумніе. Только одинъ молодой человкъ интереснаго вида, стоя въ наклоненной поз, съ прижатымъ къ сердцу клякомъ, улыбался съ такимъ видомъ, какъ будто ему было ршительно все равно, винтить-ли, танцовать-ли, или произнести рчь, какъ въ англійскомъ парламент.

– Хорошо, мы сдлаемъ маленькое исключеніе: одинъ столикъ, но только одинъ! – согласилась m-me Перволина. – И вы, maman, устроитесь въ этой партіи, я буду спокойне… – добавила она, поймавъ не то оскорбленный, не то умоляющій взглядъ княгини.

Съ одного изъ столиковъ была тотчасъ сдернута скатерть, и на немъ, словно по волшебству, явились дв колоды картъ, млки и подсвчники.

– А теперь, господа, будемъ разговаривать. Неужели не найдется интересныхъ предметовъ для разговора? – произнесла Марья Михайловна, опускаясь на низенькое кресло и снова обводя всхъ взглядомъ. – Иванъ Максимовичъ, вы всегда все читаете, за всмъ слдите; какіе вопросы теперь на очереди? – обратилась она къ степенному господину лтъ пятидесяти, въ нсколько узкомъ фрак и съ пестрой бородкой въ три тни.

Степенный господинъ усмхнулся весьма значительно, осторожно повернулъ золоченый стулъ, и еще осторожне опустился на него.

– Да-съ, разумется… почему же не найти предмета для разговора? – произнесъ онъ – Вотъ, хотя бы взять разршеніе драматическихъ спектаклей въ посту. Чрезвычайно пріятная новость.

– Правда, правда, – радостно подхватила хозяйка – Мы непременно подемъ на этихъ дняхъ съ мужемъ въ Малый театръ. Ты слышишь, Пьеръ? Надо воспользоваться новостью. Говорятъ, тамъ даже особыя пьесы для поста приготовляются. Это очень интересно.

– Очень интересно, – подтвердилъ молодой человкъ, лицо котораго выражало согласіе на все ршительно.

– Или, опять, относительно трещинъ въ городскомъ фильтр, – продолжалъ степенный господинъ. – Я смотрю такъ, что вопросъ этотъ все еще недостаточно выясненъ. Можетъ быть кто-нибудь несогласенъ со мною, но я держусь своего мннія.

Общее молчаніе показало, что никто не желаетъ оспаривать мнніе степеннаго господина. Это не нравилось хозяйк, и она была ршительно противъ вопроса о трещинахъ.