Домби и сын
Шрифт:
Выходя изъ дверей, онъ оглянулся еще разъ на роскошную и ярко освщенную комнату, посмотрлъ на драгоцнные, въ безпорядк разбросанные предметы, фигуру Эдии въ ея богатомъ плать и на лицо Эдии, отражавшееся въ зеркал. Постоявъ съ минуту, онъ побрелъ въ свою храмину философическаго размышленія, унося въ душ живой образъ всхъ вещей и несказанно удивляясь, какъ все это случилось въ его присутствіи.
Впрочемъ, м-ръ Домби ни мало не уронилъ своей важности и надялся, что вс дла устроются къ его благополучію. При такомъ мнніи онъ и остался.
Онъ не располагалъ провожать лично свою семью въ Брайтонъ; но поутру въ день отъзда,
Не было покамстъ никакихъ признаковъ второго паралича, но старуха еще не оправилась отъ перваго удара. Ея немощи увеличивались со дня на день, и въ ея умственныхъ способностяхъ происходила страшная путаница. Потемнвшая память выворачивала передъ нею вс предметы на изнанку, и съ нкотораго времени она получила странную привычку перемшивать имена двухъ своихъ зятей, мертваго и живого. Иной разъ м-ръ Домби являлся ей подъ фигурой покойнаго воина, и она безразлично называла его «Грэйнжби» или "Домберъ".
При всемъ томъ м-съ Скьютонъ была молода, даже очень молода, и въ день отъзда явилась къ завтраку въ щегольскомъ двичьемъ наряд. На ней была новая, нарочно для этого случая заказанная шляпка и дорожное платье, вышитое въ магазин первой модистки. Не легко было устраиватьвъ приличномъ вид цвты на ея двственномъ чел или поддерживать шляпку на затылк ея головы, качавшейся безъ всякой надобности. Шляпка страннымъ образомъ сваливалась всегда на одинъ бокъ, и горничная Флоуэрсъ должна была безпрестанно поправлять головной уборъ своей госпожи.
— Любезнйшій Грэйнжби, вы должны непрем… общ… — м-съ Скьютонъ получила привычку сокращать большую часть своихъ словъ, — повидаться съ нами какъ можно скоре.
— Я уже сказалъ, сударыня, — отвчалъ м-ръ Домби съ обыкновенною важностью, — что дня черезъ два я пріду въ Брайтонъ.
— Спасибо, Домберъ!
Въ завтрак принималъ участіе и майоръ Багстокъ, который пришелъ проститься съ отъзжавшими дамами. Онъ сказалъ:
— Помилуй Богъ, сударыня, вы совсмъ не думаете о старомъ Джо и не хотите, чтобы онъ захалъ навстить васъ.
— "Таинственный" злодй, кто ты такой? — пролепетала Клеопатра.
Въ это время горничная Флоуэрсъ стукнула по ея шляпк, какъ-будто хотла пособить ея памяти. М-съ Скьютонъ прибавила: — о, это ты, негодное созданье!
— Чертовски странная исторія, — шепталъ майоръ м-ру Домби, — плохая надежда, сэръ; никогда она не закутывалась, какъ слдуетъ. — Майоръ былъ застегнутъ до подбородка. — Какъ вы могли, миледи, позабыть Джоя Багстока, старичину Джозефа, вашего всегдашняго раба? Онъ здсь налицо, къ вашимъ услугамъ. Его мхи раздуваются для васъ, — кричалъ майоръ, энергически ударяя себя по груди.
— Милая моя, Эдиь Грэйнжби, — запищала Клеопатра, — диковинная вещь, что майоръ…
— Багстокъ! Джозефъ Багстокъ! — вскрикнулъ майоръ, увидвъ, что она не можетъ припомнить его имени.
— Ну, все равно, о чемъ тутъ хлопотать? — сказала Клеопатра. — Эдиь, мой ангелъ, ты знаешь, я никогда не могла запоминать именъ — о, какъ бишь это? — диковинная вещь, что всякій собирается навщать меня. Я ду не надолго. Я скоро ворочусь. Можетъ подождать, кто хочетъ меня видть.
Говоря это, Клеопатра осмотрлась вокругъ
— Зачмъ мн гости? не нужно мн гостей, я хочу быть одна. Немножко покою, да поменьше всякихъ длъ, — вотъ все чего я желаю. Гадкія твари не должны ко мн приближаться, пока я не освобожусь отъ этого состоянія.
И, кокетничая, она хотла ударить майора своимъ веромъ, но вмсто того опрокинула чашку м-ра Домби, которая стояла далеко отъ майора.
Потомъ м-съ Скьютонъ подозвала Витерса и строго приказала ему смотрть за ея комнатой. Тамъ, говорила она, нужно сдлать нсколько мелочныхъ перемнъ до ея возвращенія. Витерсъ тотчасъ же долженъ былъ приняться за выполненіе этого порученія, такъ какъ могло статься, что она на этихъ же дняхъ воротится изъ Брайтона въ удовлетворительномъ состояніи здоровья. Витерсъ выслушалъ приказаніе съ приличнымъ подобострастіемъ и общалъ совершенное повиновеніе; но, отойдя на нсколько шаговъ отъ своей госпожи, онъ невольно взглянулъ страннымъ образомъ на майора, a майоръ невольно взглянулъ страннымъ образомъ на м-ра Домби, a м-ръ Домби также невольно взглянулъ страннымъ образомъ на Клеопатру, a Клеопатра невольно тряхнула головой и, забарабанила по тарелк ложкой и вилкой, какъ будто эти инструменты были игральными кастаньетами.
Одна Эдиь во время завтрака ни на кого не подымала глазъ и, казалось, не была огорчена ни словами, ни поступками своей матери. Она слушала ея безсвязную болтовню или, по крайней мр, когда нужно, обращала къ ней свою голову и давала лаконическіе отвты. Когда м-съ Скьютонъ слишкомъ завиралась или забывала начатую рчъ, Эдиь однимъ словомъ выводила ее на настоящую дорогу. Несмотря на страшную запутанность идей, немощная мать была, однако, врна себ въ одномъ пункт — въ томъ, что постоянно наблюдала за дочерью. Она смотрла на ея прекрасное, строгое лицо или съ видомъ боязливаго удивленія, или съ судорожными гримасами, которыя должны были представлять улыбку, и тутъ же, воображая ея презрніе, она начинала хныкать и мотать головой. Все это показывало, что преобладающая мысль глубоко запала въ ея душу и ни мало не утратила своей энергіи. Отъ Эдии иногда она обращалась къ Флоренс, но тутъ же опять голова ея кивала на Эдиь.
Посл завтрака, м-съ Скьютонъ, поддерживаемая съ одной стороны горничною Флоуэрсъ и подпираемая сзади долговязымъ пажемъ, кокетливо оперлась на руку майора и побрела къ экипажу, который долженъ былъ отвезти въ Брайтонъ ее, Флоренсу и Эдиь.
— A разв Джозефъ подвергается совершенному изгнанію? — сказалъ майоръ, вспрыгнувъ на ступени кареты и выставляя впередъ свое багровое лицо. — Чортъ побери! неужели жестокосердая Клеопатра запретитъ врному Антонію показываться на ея глаза.
— Отойди прочь, — воскликнула Клеопатра, — терпть тебя не могу. Можешь навщать меня, когда я ворочусь, только веди себя хорошенько.
— Позвольте врному Джозефу питать надежды, миледи, или онъ умретъ съ отчаянія, — воскликнулъ майоръ.
Клеопатра вздрогнула и отпрянула назадъ.
— Милая Эдиь, — запищала она, — скажи этому человку…
— Что?
— Какъ онъ сметъ!.. о Боже мой, какъ онъ сметъ въ моемъ присутствіи произносить такія страшныя слова.
Эдиь движеніемъ руки приказала хать, и карета двинулась впередъ. Осгавшись наедин съ м-ромъ Домби, майоръ, закладывая руки назадъ, воскликнулъ съ таинственнымъ видомъ: