Домик в Армагеддоне
Шрифт:
– Да нет же! Давно все было решено. Еще до этих сборов.
– Как? Откуда знаешь?
Кто-то проходивший мимо толкнул их, они отступили в сторонку.
– Ты слушай. Вчера нас в темную посадили, часа полтора прошло, вдруг выпускают.
Общее построение. Наших только на трассу вывезли, вал разравнивать повезли, и тут же развернули. Сам приехал, куратор.
– Шульга? Евгений Васильевич?
Дима кивнул, спросил:
– А ты где был?
– Как вас увезли, я ушел. Да не важно.
– Ну, построили, Евгений Васильевич выступил – мол, надежда нации, всяко-разно – в общем, сказал, что Стяг решено временно закрыть. Сто раз повторил: временно.
Просто сейчас так нужно, говорит, момент такой. Неблагоприятный. Вы, говорит, извините, что хотя бы до конца сборов не дождались. Его неожиданно на другую работу переместили. В общем, он не может это оставить в подвешенном состоянии, так сказал. Должен был сам.
– Что сам?
– Закрыть нас должен был сам. Чтобы, в общем, не оставлять. В подвешенном состоянии.
Подошли Женя Супрунов и Демин с Чичибабиным. Поздоровались. Дима продолжил:
– Когда Шульга это все сказал, хай поднялся, конечно, – Дима ухмыльнулся. – Я думал, соратнички порвут нас прямо там на британский флаг. А он ничего и не слыхал про часовню. О чем это они, Тихомирова спрашивает, о какой часовне? А Тихий ему что-то на ухо. Видимо, “потом расскажу”. Ну, и все все поняли. Не бараны. Никто никуда и не докладывал, ясно? Это нас пугали. Чтобы, в общем, обстановку подготовить.
Фима обвел взглядом ребят.
– Кто-то слышал, родоки чьи-то в курсе, тут, в “Казачке”, турбазу будут открывать, – хрипловатым своим голосом сказал Демин. – С пейнтболом.
Голоса вокруг стихли. На крыльцо вышел Шульга, остановился, улыбаясь в пространство перед собой. Высокий, плечистый, излучающий успех и уверенность.
Френч песочного оттенка с темными подпалинами на рукавах и по бокам удивительным образом соединил гламур и казарму. В прошлом году приезжал к ним в этом же френче. За Шульгой вышел Тихомиров, встал рядом.
Фима всматривался в темноту дверного проема за их спинами, ожидая, что сейчас появится отец Михаил. Но его почему-то не было.
– Вот смотрю я на наших ребят, Прохор Львович, – звучно сказал Шульга, – и переполняюсь уверенностью в завтрашнем дне. – Тихомиров качнулся на носочках, энергично забросил руки за спину. – Все же правильная у нас молодежь, чистая, сильная! – продолжил Шульга. – С такой молодежью мы поднимем Россию с колен, непременно поднимем. С такой молодежью мы горы свернем!
Женя, молчавший до сих пор, шагнул вперед.
– Сказать ему хочу.
Фима заступил ему дорогу.
– Что сказать, Жень?
– А какого… почему они с нами так, Фима?
– Не нужно ничего, – Фима покачал головой. – Не нужно.
– Вы – золотой
Необычайную цельность и строгость ощутил в себе Фима. Колокол в сердце выстрелил и разлил упругий свой звон по всему телу, до самых кончиков пальцев. Подозвав ребят поближе, он сказал, обращаясь к Чичибабину:
– Ты говорил, успел со всеми обсудить?
Юра пожал плечами:
– Ну, как – обсудить… Жаль, тебя не было. Сказал, как сумел. В столовой на завтраке, мы одни остались, только Антон был. Я встал и сказал им – вот, говорю, закрывают, что делать будем? Закроемся, как ящик с куклами?
– Отлично ты сказал, Юр. А они что?
– Многие ответили: останемся кем были, Владычный Стяг нельзя закрыть.
– Многие?
– Многие. Ор стоял не хуже, чем на построении.
– Так! – бросил Фима себе под ноги и высоко поднял голову, осмотрелся, будто искал в лицах и спинах окружающих подтверждения тому, что услышал. Не находил.
Что ж, там видно будет. Кто-то ведет, кого-то ведут.
– Стяжники! Оплот новой, возрождающейся под сенью православия России! Вас еще призовет Отечество! Вы еще послужите ему со всей искренностью, на которую способны ваши пламенные сердца! Сегодня мы расстаемся, чтобы завтра встретиться снова! С Богом!
Пауза в речи Шульги затянулась, стало ясно, что он закончил говорить.
– Разойдись! – скомандовал Тихомиров.
– Мы будем ждать! – кто-то крикнул.
И еще:
– Ребята, сайт продолжит работу, давайте оставаться на связи!
Стяжники медленно двинулись прочь от штаба. Увлекаемая общим потоком пятерка отступила на несколько шагов, остановилась у края газона.
– А где отец Михаил? – спросил Фима, и ребята пожали плечами: не знаем.
– Кажется, митрополит его к себе вызвал.
Они переглянулись, понимая, почему Фима вспомнил сейчас об отце Михаиле.
– Священник нам нужен, – сказал Демин. – Если по уставу продолжать… то нужен священник.
– Нужен, – согласился Чичибабин.
Стоя у флагштока, Антон уложил только что снятый им флаг Владычного Стяга в армейский вещмешок и, забросив вещмешок на плечо, двинулся к Белому корпусу.
Папашкин старенький “Опель” стоял по эту сторону ограждения, за КПП. Приехал, видимо, одним из первых, загнал внутрь. Теперь пришлось ждать, пока разъедутся.