Домик в дачном поселке
Шрифт:
В связи с представленного выше признания посредством vox populi, священник пришел ко мне вчера вечером с так называемым духовным утешением.
Следует признать, что в этом его утешении был он довольно потешен, тем более, когда спросил, а не выставлю ли я теперь тойоту Янека на продажу, потому что он лично был бы, как сам он выразился, заинтересован ее приобретением в качестве мини-вэна, поскольку мог бы на ней возить детей из Микрут на дополнительные занятия по катехизису в Белк.
И он все молол про тот самый Белк и тойоту,
А уходя, он сообщил, что будет молиться, ты только врубись, за нас.
Завтра я собираюсь лично сесть в тойоту Янека и проехаться на ней по Микрутам — ну, понимаешь, такая себе демонстрация силы, а точнее, бессилия.
С совершенно обессиленным приветом,
Оля.
P.S. Порембу наконец-то выпустили из предварительного заключения.
* * *
Да не принимай ты все это так близко к сердцу!
Ксёндз ведь тоже человек. Опять же, вера в чудеса — это его специальность. Он пронюхал возможность и захотел совершить своими руками маленькое такое чудо — по дешевке купить двухлетний «вэн».
На ксёндза тоже можешь наплевать; он обязан идти за своими овечками, а они направление сами знают, так что мужик тоже на твоей стороне. Тойоту ему ни под каким предлогом задешево не продавай, пускай почувствует, что ее стоимость растет. Мужик пытался превратить двухлетнее вино в воду, теперь же придется ему превратить это винцо в коньяк. Ну а вдруг он Гарри Поттер? Ты откуда знаешь?
Быть может, он даже читал Макиавелли и уже дочитался под одеялом до того, что цель оправдывает средства[54], так что покупка тойоты была бы делом богоугодным?
Так что повторюсь, наплюй на все это.
С плюющим на все и вся приветом,
Агнеха.
* * *
Нет, ты только глянь!
Мы тут, Янека, понимаешь, защищаем собственной грудью, чтобы не сказать, собственными грудями, а он, говнюк, по-рыцарски признался в романе со швитезянкой.
Мария мне все донесла.
Короче, ехал он через этот Белк и решил постричься.
А потом, слово за слово, точно так же, как тот Грош, он очутился со швитезянкой в гостинице.
Ну, понимаешь, в блядской такой гостиничке для успокоения чувств.
Скорее всего, речь даже шла о так называемых высших чувствах.
Но эти высшие чувства меня все же унизили.
И звиздел же, видно, мудель, о том что жена, то есть я, его не понимает. Ну а она, со своей стороны, его прекрасно понимала, хотя и была русской, а он говорил по-польски.
Во всяком случае, несмотря на языковые барьеры, как-то там договорились. Можно было бы сказать: их объединило не знающее границ чувство, хотя я и не верю, будто бы то была любовь.
В
И, да, в Микрутах они тоже были.
Так мне что теперь, руки заламывать?
Ну, были, были!
Как же все это примитивно!
Он все желал подстроить, так что для этого, в первую очередь подстроил ее. Сделал из нее нечто вроде своей личной, а точнее — частной полевой секретарши, то есть — гейши.
И заглотил свой собственный крючок, заброшенный на русскую студентку.
После чего и подписал нотариальный акт, потому что даже в амоке не знал, что подписывает.
Она разыграла все это предумышленно.
И как раз это меня радует.
Ему уже известно, что она манипулировала им, как только хотела или же, говоря проще, наебала его как только можно, и что ни одного слова, из раскрытых с целью гласности уст, не было правдой.
Старый сатир!
За пару недель девчонка наколола хитроумных поляков на двести тысяч злотышей, которые наверняка внесла на собственный счет в известном польском, следовательно — международном, а значит — немецком банке. По крайней мере, я так считаю, что она сделала, то есть — внесла, но, ясен перец, на все сто уверенной быть не могу, что она с этими бабками сделала.
Откуда она знала Кубацкого, Янек не знает.
Его она, наверняка, тоже стригла.
Такое себе очень даже экзотическое трио: известный архитектор, местный массовик-затейник и русская блядушка.
А тут еще этот весь Грош, то есть: камерный квартет, в котором швитезянка играла первую скрипку.
И вот теперь я уже знаю, почему ни на кого не наткнулась, посещая Микруты с Павлом; швитезянка всегда знала, когда я буду, так что Кубацкий мог спокойненько свернуть манатки. Это она предупреждала его из первых, лучше всего информированных рук, а в сумме — из вторых или даже третьих, поскольку вначале я информировала Янека, потом Янек — ее, в конце концов, она сообщала Кубацкому.
Можно сказать, что наш дом никогда пустым не стоял, всегда им кто-то да пользовался, причем — на всю катушку.
В каком-то смысле, он даже амортизировался, потому что Кубацкий, ты же помнишь, был даже готов вручить нам пятьсот злотых в счет той самой амортизации.
Но я никак не могу понять, почему, имея эту свою дискотеку, он грохотал в свои барабаны с гитарами именно у нас? То же самое касается его торговли между китайцами и остальными частями света.
Неужто Поремба все-таки был прав?
С недоумевающим приветом,
Олька.
* * *
Дорогой мой Ольчик!
Неужели тебя до сих пор забавляет расписывание всей этой чуши? Янек, что бы там не говорить, и как бы всего не называть — сидит, а ты все время про Кубацкого с Порембой.
Все время ты соединяешь факты, которые, быть может, предпочли бы оставаться по отдельности.
Так что возьми себя в руки.
Каждый получил то, чего заслуживал, включая и тебя, дорогуша.