Домохозяйка
Шрифт:
— Телевизор? Нет, нет, нет. Я учу ее итальянскому языку. У нее природный талант!
Несмотря на обстоятельства, я смеюсь. Впрочем, смех у меня получился невеселый.
— Можно с ней поговорить?
Проходит несколько секунд, и на другом конце слышен голосок Сесилии:
— Ciao, Mama!
Я сглатываю.
— Привет, солнышко. Как твои дела?
— Bene. А когда ты заберешь меня?
— Скоро, — лгу я. — Продолжай учить итальянский, а я приеду, как только смогу. — Делаю глубокий вдох. — Я… я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, мамочка!
Детектив Коннорс спускается по
— Итак, — произносит он. — Вам известно что-нибудь о кровоподтеках на теле вашего мужа?
— Кровоподтеках? — переспрашиваю я с искренней озадаченностью. Мне известно о недостающих зубах, но я не расспрашивала Милли о деталях событий в чердачном помещении.
— На нижней части его туловища обнаружены множественные пурпурные кровоподтеки, — объясняет Коннорс. — И на его… гениталиях. Они почти черные.
— О…
— Как, по-вашему, они там образовались?
Я поднимаю брови.
— Вы полагаете, это я его избила?
Ну и смехота. Энди был гораздо выше меня, а все его тело — сплошные мышцы. Мое же совсем наоборот.
— Понятия не имею, что там произошло, — говорит детектив и пристально смотрит мне в глаза. Я изо всех сил стараюсь не отвести свои. — Ваша история такова: ваш муж пошел в кладовку на чердак и нечаянно захлопнул за собой дверь, а вы каким-то образом даже не заподозрили, что он пропал. Я верно излагаю?
— Я думала, он отправился в деловую поездку, — говорю я. — Он обычно брал такси в аэропорт.
— За время его отсутствия вы не обменивались ни звонками, ни текстовыми сообщениями, и это вас, миссис Уинчестер, нисколько не озаботило, — указывает детектив. — Более того, из его сообщений родителям можно понять, что на прошлой неделе он попросил вас оставить его дом.
Этого я отрицать не могу.
— Да, верно. Вот почему мы не разговаривали.
— А как насчет этой Вильгельмины Кэллоуэй? — Коннорс достает из кармана маленький листок бумаги и сверяется со своими заметками. — Она работала на вас, не так ли?
Я пожимаю плечами.
— Я дала ей отпуск на неделю. Моя дочь была в лагере, и мне показалось, что мы можем обойтись без Милли. Я не видела ее целую неделю.
Уверена — полиция попытается связаться с Милли, но я делаю все от меня зависящее, чтобы убрать ее из списка подозреваемых. Это наименьшее, что я могу для нее сделать после того, что сотворила с нею.
— Итак, вы утверждаете, что взрослый мужчина умудрился закрыться в комнате на чердаке — кстати, без своего телефона, — хотя комната запирается только снаружи? — Брови Коннорса взлетают чуть ли не на темя. — И, находясь в комнате, он ни с того ни с сего решает выдрать у себя четыре зуба. Так?
Ну, когда он так излагает дело…
— Миссис Уинчестер, — продолжает детектив. — Вы в самом деле думаете, что ваш муж из тех людей, которые сделали бы что-то подобное?
Я откидываюсь на диване, пытаясь скрыть дрожь во всем теле.
— Может быть. Вы же его не знаете.
— Вообще-то, — говорит он, — это не совсем так.
— Прошу прощения? — вскидываюсь я.
О Боже. Чем дальше, тем хуже. Этот детектив с его седеющей шевелюрой вполне подходит по возрасту, чтобы оказаться еще одним партнером Энди по гольфу. Или за какие-то иные заслуги получает свою часть от щедрот его семьи. У меня начинают зудеть запястья в ожидании
— Я не был знаком с ним лично, — поясняет Коннорс. — Зато моя дочь была.
— Ваша… дочь?
Он кивает.
— Ее имя Кэтлин Коннорс. Как мал этот мир. Она и ваш муж были когда-то помолвлены.
Я молча моргаю глазами. Кэтлин! Невеста Энди, с которой он порвал накануне нашего знакомства. Та самая, которую я так долго и тщетно пыталась разыскать. Кэтлин — дочь этого человека. И что же это означает?
Детектив наклоняется ко мне и говорит так тихо, что я вынуждена напрягать слух:
— Разрыв тяжело подействовал на нее. Она не хотела говорить об этом. До сих пор не хочет. Уехала на другой конец страны и даже сменила имя. С той поры она ни разу не ходила на свидания ни с одним мужчиной.
Мое сердце несется вскачь.
— Ох… Мне так…
— Я всегда задавался вопросом, что же Эндрю Уинчестер сделал с моей дочерью. — Он сжимает губы в тонкую линию. — Поэтому, когда меня перевели сюда примерно год назад, я начал прощупывать почву. Ваши утверждения, что ваш муж запирает вас на чердаке, вызвали мой интерес, но никто не смог подтвердить правдивость ваших обвинений. Хотя, если честно, никто, кажется, и не пытался это сделать. До своего переезда во Флориду Уинчестеры, похоже, имели здесь обширные связи и умели дергать за ниточки, особенно некоторых копов. — Он молчит одно мгновение. — Но не меня.
Я не могу произнести ни слова — так у меня пересохло во рту. Сижу с отвисшей челюстью и во все глаза смотрю на собеседника.
— Спросите меня, — продолжает он, — и я отвечу, что этот чердак — настоящая ловушка. Похоже, там очень легко оказаться взаперти. — Он снова откидывается на спинку дивана и продолжает нормальным голосом: — Как жаль, что с вашим мужем случилось такое несчастье. Уверен, что мой приятель в офисе коронера [18] будет со мной согласен. Какая поучительная история, не правда ли?
18
Коронер — в некоторых странах англо-американской правовой системы должностное лицо, расследующее смерти, случившиеся при необычных обстоятельствах или произошедшие внезапно. Коронер также определяет причину смерти. Обычно избираются общиной, часто из числа непрофессионалов (Википедия)
— Да, — наконец выговариваю я непослушными губами. — Очень поучительная.
Детектив Коннорс смотрит на меня долгим, испытующим взглядом. А потом поднимается с дивана и направляется на второй этаж к своим коллегам. А до меня вдруг доходит: случилось невероятное.
Я покину этот дом не в наручниках.
61
Вот уж никогда не думала, что стану бдеть над телом своего мужа.
Я часто задумывалась, как все это закончится, но по-настоящему так никогда и не верила, что все закончится его смертью. В глубине души я знала, что у меня не хватит смелости убить его. Впрочем, даже если бы я и попыталась, из этого ничего не вышло бы, потому что, как мне казалось, он был бессмертным. Он из тех людей, которые не умирают никогда. Даже сейчас, глядя на его прекрасное лицо в открытом кленовом гробу (губы плотно сжаты, чтобы скрыть четыре отсутствующих зуба, которые Милли заставила его вырвать себе самому), я ожидаю, что сейчас его глаза раскроются и он вернется к жизни, чтобы устроить мне финальную экзекуцию.