Донское казачество в войнах начала XX века

Рыжкова Наталья Васильевна

— Ваше благородие, это человек лает, — слышит офицер тревожный, напряженный шепот ближайшего казака.

Отвечая на лай, где-то крикнул филин… Снова этот нервящий шепот.

— Это человек кричит!

Еще появились белые огоньки, то сходятся, то расходятся, и справа, и слева несутся крики совы, лай и карканье вороны… Огоньки расходятся, и крайние поднимаются на сопки, обходя с флангов заставу. Но начинает брезжить свет. Крики прекратились, огоньки погасли. И вдруг с трех сторон грянули залпы. Укрывшись за валиками, выдержанными залпами отбивается наша застава. Залпы, по-видимому, удачны — все слабее и слабее японский огонь, и наконец они отступают. Когда рассвело, было выяснено, что к перевалу подходит пехотная колонна и от нее отделились вправо и влево обходящие отряды. Одна сотня не могла бороться с такими силами и поэтому получила приказание отступать.

Всеобщая малороссийская газета

МОЛОДЕЦКОЕ

ДЕЛО ХОРУНЖЕГО БАТУРИНА С 14-Ю КАЗАКАМИ

В то время, когда ген. Ренненкампф опрокидывал шаг за шагом передовые японские отряды [26] , в самом тылу японских сил разыгралось небольшое, но характерное и молодецкое дело: хорунжий Батурин, с 14 казаками, выполняя возложенную на него задачу осветить местность вправо от пути следования колонны генерала Ренненкампфа, прошел далеко вперед по долине Бадаухэ в самую середину неприятельского расположения. Скрытно пробираясь по горам или, как здесь их принято называть, сопкам, разъезд приблизился к большому селению Чандязы. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что селение кишит неприятельской пехотой и кавалерией. Дальше идти не представлялось возможности. Оставалось только выполнить вторую половину задачи, выйти из долины Бадаухэ в параллельную ей долину Цаохэ, что хорунжий Батурин и исполнил, близко пройдя мимо селения Чандязы, никем, к счастью, не замеченный… Но едва удалось разъезду миновать селение и выйти на дорогу, извивающуюся вдоль реки, как вдруг за ними показался большой отряд конницы. По тому, как он шел быстрыми аллюрами, имея впереди себя 7 человек дозорных, державших прямое направление на казачий разъезд, не было сомнения, что казаки открыты и настойчиво преследуемы. Не оставалось ничего другого, как только поспешно уходить, но измученные ежедневными разъездами и бескормицей казачьи кони шли плохо. С каждой минутой расстояние, разделявшее оба разъезда, быстро сокращалось.

26

3 мая 1904 г. в долине р. Цаохе.

Простым тазом, без помощи бинокля можно было хорошо разглядеть своеобразные, черные куртки японских кавалеристов, их, по образному казачьему выражению, комолые (прусского образца) фуражки с желтым, как и у казаков, околышем. Дорога по-прежнему извивается вдоль речки, то и дело огибая бугристые мысочки, на некоторое время скрывающие врагов из глаз друг друга…

Словно стая гончих, несутся японцы, припав к седлам, по следам казаков. Выбиваются из сил казачьи кони, а до своих еще далеко… Но там, где нельзя взять силой, берут сноровкой… Настигаемый в пять раз сильнейшим противником хорунжий Батурин пускается на хитрость. Впереди на берегу реки стоит одинокая фанза. Высокая гора, подошвой своей упирающаяся в реку, на короткое время разделяет противников. Пользуясь этим, хорунжий Батурин круто сворачивает к реке. На влажном песке ясно отпечатлеваются следы копыт казачьих коней… Въехав в реку, хорунжий, однако, не идет через нее прямо, а спускается вниз и, пройдя с версту и выбрав каменистое место, поворачивает обратно и быстро занимает фанзу… Торопливо спешиваются казаки, снимают с головы фуражки и, припав к каменной ограде фанзы, замирают в глубоком молчании… Проходит минута, другая, и вот из-за горы быстро выносится передовой японский разъезд. Внимательно вглядываясь в следы, они крупной рысью подъезжают к реке; нет сомнений, казаки переправились на ту сторону… Однако раньше, чем гнаться за ними, не мешало бы расспросить китайцев, хозяев фанз, не видали ли они русских? Куда они проехали?

Один за другим гуськом подъезжают японские кавалеристы к фанзе. Их всего семь человек. Остальной отряд еще далеко, его едва видно. Притихли, притаились казаки… крепко сжимают в руках свои винтовки. Даже дыхание затаили… поджидают. Вот передовой кавалерист уже у ворот фанзы… Еще мгновение, и рослый, гнедой жирный конь рысью вносит своего всадника во двор. Навстречу ему прямо в упор гремит выстрел. Испуганный конь шарахается в сторону, круто поворачивается и карьером выносит своего всадника из предательской фанзы. Но уже поздно. Всадник мертв и тяжело падает у самых ворот. Одновременно с этим стены забора фанзы оживают. Всюду появляются казачьи головы, и дружный раскатистый залп гремит в упор спешенным кавалеристам. Двое мертвыми падают с коней, падает одна лошадь, остальные японские кавалеристы в паническом ужасе бросаются назад. Вслед им торопливо трещат частые ружейные выстрелы. Еще двое пошатнулись на седлах, но кое-как удержались, ухватившись за гривы лошадей и едва держась на седлах понеслись к своим. Очевидно, раненые.

Отпугнув от фанзы передовой разъезд японцев, хорунжий Батурин приказывает казакам живо садиться на лошадей и, пользуясь замешательством неприятеля, уходит на ту сторону реки.

Ускакивая, казаки тем не менее успевают снять с одного из убитых кавалеристов патронташ, ружье и саблю.

Это трофеи их молодечества, они представят их начальству как доказательство своей лихости. Миновав реку, хорунжий Батурин ведет свой разъезд сначала по долине, нарочно оставляя за собой широкий след. Из последних сил несутся добрые казачьи кони. Японцы далеко позади. Не зная, занята ли еще фанза русскими или нет, они осторожно шагом, широкой лавой подходят к ней, а тем временем казаки миновали долину и углубились в каменистое ущелье. Здесь следов не видно. Хорунжий Батурин переводит свой разъезд в шаг и ведет его на горку, густо заросшую кустарником. Осторожно, один за другим подымаются казаки, объезжают горку с противоположной стороны и, повернув обратно, скрываются в лесу. Отсюда им все видно, как на ладони. Видят они, как японские кавалеристы осторожно окружают фанзу и еще осторожнее проникают во двор… Через минуту оттуда к казакам доносятся яростные возгласы японцев и жалобные крики хозяев-китайцев… Очевидно, японцы, озлобленные неудачей, вымещают свою досаду на неповинных китайцах. Теперь они доподлинно знают, что русских было всего 14 человек. Скорей же в погоню. Казачьи лошади притомлены и далеко ускакать не могли. Не надо терять времени…

Смотрят казаки и видят, как от фанзы карьером несутся японские всадники. Быстро несутся хорошо раскормленные кони. Все они темных мастей — гнедые, вороные, рыжие. Широко идет казачий след через долину и уходит в узкое каменистое ущелье. Всего в каких-нибудь ста саженях расстояния проносятся японцы мимо притаившихся за деревьями казаков и исчезают за поворотом ущелья.

Теперь и казакам терять времени не приходится. Они торопливо выезжают из гостеприимно укрывшего их леса и крупной рысью едут в обратную сторону той, куда поехали японцы. В тот же день поздно вечером хорунжий Батурин благополучно присоединился к отряду генерала Ренненкампфа, не потеряв ни одного человека, ни одной лошади, но перед тем как присоединиться, он делается невольным зрителем того, что делалось в тылу у японцев в то время, когда генерал Ренненкампф сбивал их с позиции на позицию.

Взобравшись на крутую, заросшую лесом гору, он как из театральной ложи видел, как японская пехотная цепь, не выдержавшая наших залпов, торопливо отступала с главной дороги, как неслись назад японские кавалеристы, раздавая приказания, как, не пробуя даже вступить в бой, торопливой рысью отходили эскадроны японской кавалерии, трусливо скрываясь за свою пехоту. Наконец, при последнем отступлении хорунжий Батурин видел и сосчитал число носилок, на которых несли убитых и раненых. Носилок всего было двадцать. Этим выяснилось, что потери японцев 3 мая были гораздо значительнее наших, чем и объясняется их быстрое отступление.

Все эти сведения хорунжий Батурин в тот же день доложил генералу, предъявив ему и взятые в бою трофеи.

Эфте. Новое Время

«УМРУ — А ДОВЕЗУ!»

Один из очевидцев описывает примеры мужества наших воинов и сестер милосердия в боях на Дальнем Востоке. Вот подъезжает к передовому госпиталю казак Одарченко; вся левая рука в крови.

Снимают его с лошади. Оказывается, шрапнелью разорвало плечевой мускул, кость задета и раздробилась. После серьезной перевязки он сам натягивает окровавленный рукав своей рубашки. — Погоди, сейчас тебе наденут чистое белье и халат, — говорят ему. — Нет, я поеду! — говорит казак. — Куда тебе ехать? Свалишься. — Хоть умру, а довезу приказание генерала в часть. — Погоди, другого пошлем. — Хоть умру, а сам довезу! — Влез на табурет, а с него на седло — и был таков.

Биржевые Ведомости

КАЗАК АКСЕНОВ

— Как вы находите наших казаков? — спросил корреспондент «Нового Времени» Ю. Елец генерала Ренненкампфа.

— Молодцы, что и говорить! Да вот вам недавний пример, пришедший мне на память.

В деле, 22 июня 1904 г., под Сыгоулином, казак 6-й сотни Нерчинского полка Аксенов шел пешим в правом дозоре. Японцы отступали. Перед Аксеновым как раз отходил японский дозор из трех солдат. Казака вдруг задор взял: как бы это изловчиться, всех трех в плен забрать. Недолго думая принялся он их догонять и припустил во весь дух. Подбежал к японцам совсем близко. Они, увидев, что он один, конечно в штыки.

Тогда он изловчился и одного из них уложил шашкой, другого же поранил, но сам в это время успел получить три штыковые раны и шашку у него из рук выбили.

Тогда Аксенов сгреб уцелевшего японца, решив, что приходится удовольствоваться только одним трофеем. Тот, в свою очередь, стал отбиваться и началась борьба. Другие казаки, видя эту картину, поспешили на помощь, но пока они бежали, японец отгрыз Аксенову палец, прокусил шею и оба упали. Казак ослабел от пяти ран и японец успел извернуться и бежать. Аксенова я представил за это к кресту. Все раны его быстро зажили, теперь он опять в строю, и казаки его дразнят «беспалым».