Дорога к тебе. Ч. 2
Шрифт:
Он обхватил голову руками и, уже не таясь от Ларисы, застонал:
– Господи, да неужели это правда? Что сейчас делать?
Почему-то вспомнилось, как стоял Веня посреди школьного двора на коленях перед Соней. И ребята, пришедшие на экзамен, и родители, которые в полном составе явились, чтобы их поддержать, и учителя наблюдали эту картину. Вот только Вене было все равно, как это выглядело со стороны. Он не мог потерять Соню, а все остальное было неважным. А что он, Женя? Говорил о любви, не верил своему счастью, строил планы, а потом сам же перечеркнул все, что
Каким же негодяем он сейчас выглядел в своих глазах! И трудно было понять, как смог поверить в то, что сам и придумал? Вот с Веней такого произойти просто не могло. Он знал, чего хочет, и добивался этого любым способом. А чего хотел он, Женя? Неужели только тешить свою обиду? Как просто у него получилось тогда: отошел в сторону, исчез, испарился, улетучился, наконец, как будто его и не было. И почему так вышло? Наверно, потому, что всегда помнил о ее чувствах к другому, слишком привык к роли стороннего наблюдателя и до конца не мог поверить в то, что любим.
Лариса закурила новую сигарету и задумчиво посмотрела на ночного гостя.
– Слушай, есть план, только перестань заранее с ума сходить, может это все наши фантазии.
План был до смешного прост. Соня жила в поселке за городом, куда без разрешения хозяев охрана не пропускала. От Жени требовалось только заменить шофера, который повезет шестерых артистов. Охранники, разумеется, будут оповещены лишь о количестве приехавших.
– Да не будь дураком, а то все испортишь, - напутствовала его Лариса.
– Соне на глаза не попадайся. Для начала на детей посмотри и только. Помни, что у них праздник.
Поздний гость послушно кивал головой.
На улице было довольно прохладно и все еще темно, лишь редкие фонари лениво бросали на дорожки желтые круги неяркого света. Женя устало присел на скамейку и закрыл глаза. Все то, что казалось далеким и почти забытым, оказалось на удивление живым, словно и не промелькнуло несколько лет без Сони. И эти годы, годы душевного одиночества, сейчас казались ему пустыми и серыми. Дома он опять закрылся в комнате и долго лежал, проклиная себя за глупость и ужасаясь случившемуся. Даже если он и не отец этим детям, то все равно нельзя было оставлять Соню в такой тяжелый час. Почему ревность и обида оказались сильнее разума? Да она головы в его сторону не повернет, если он попробует с ней заговорить, и будет права.
Женя вышел из комнаты перед обедом и нехотя выпил чашку кофе. Пора было собираться. Ира из спальни не выходила, и он был этому рад. Оделся по-простому, как оделся бы любой шофер, в джинсы и футболку. Когда уже собрался уходить, в коридоре появилась Ира.
– Скоро вернешься?
– ровным голосом спросила она, всем своим видом показывая, что ничего особенного вчера между ними не произошло.
Женя нехотя повернулся к ней. После бессонной ночи он был бледен, а глаза на словно похудевшем лице казались не столько усталыми, сколько колючими и чужими.
– Ты бы уж меня бросила, что ли...
– в тихом голосе слышалась горечь.
– Сил уже никаких нет такую жизнь терпеть ...
Еще не вникнув в
– Как я тебя ненавижу! Сам не знаешь, что тебе надо! Столько лет потрачено зря!
Он молчал и смотрел на нее, как смотрят на постороннего человека, совершившего какой-либо не очень приличный поступок, равнодушно и неприязненно, потом так же тихо сказал:
– Не кричи, у тебя лицо пятнами покрывается.
Дверь с легким стуком захлопнулась, а женщина бессильно прислонилась к стене и безутешно заплакала, прижимая сжатые кулаки к губам.
Часть одиннадцатая
Вот уже два года прошло с того времени, как Соня переехала в новый дом. По-прежнему раз в месяц прилетали на пару дней из Москвы дедушка Николай Иванович и старший сын Костик. И каждый раз дед придирчиво осматривал все углы дома, участок, подолгу расспрашивал Дениса о жизни невестки. Что он хотел услышать, управдом не знал, да и рассказывать было нечего. Дом, работа, дети...
О Романе Климове, который довольно часто навещал хозяйку, дед был в курсе и недовольно поджимал губы, слыша это имя. Он не понимал, зачем Роману нужна была Соня, а ведь без нужды и прыщ не вскочит. Но Климов как приходил, так и уходил, и если у него и были какие-то планы по отношению к Соне, то он их тщательно скрывал. Других особей мужского пола поблизости не наблюдалось, поэтому Рубцов и не знал, радоваться этому или огорчаться: все-таки его невестка была еще достаточно молодой и привлекательной женщиной.
Почему беспокоился Николай Иванович? Да все было просто: где-то ведь жил человек, который был отцом его бесценных внуков. Если бы он знал о детях, то, скорее всего, хоть раз да появился бы. А что, если и вправду не знает? Значит, есть возможность узнать. И что тогда? Объяснять Косте, что у него с малышами разные отцы? Рушить устоявшиеся отношения с невесткой в угоду какому-то залетному молодцу? В том, что этот молодец и мизинца Сони не стоит, Николай Иванович был абсолютно уверен: порядочные люди так с женщинами не поступают. Вот поэтому в каждый свой приезд и уговаривал он невестку переехать в Москву, чтобы быть подальше от этого города. А там, если Бог даст, может и придется кто-то ей по сердцу. Если это будет человек достойный, то Николай Иванович сам благословит Соню и будет радоваться ее счастью.
Сегодня Лизе и Саше исполнялось три года. Погода в этом году радовала. Начало лета было необыкновенно теплым, поэтому Соня и решила устроить праздник на лужайке возле дома. Еще месяц назад она сделала заказ в фирме, специализирующейся на проведении праздников для детей. Прибытия артистов ждали через час. Дети уже встали после дневного сна и теперь находились в столовой. Няня безуспешно пыталась накормить их нелюбимой кашей, но все было бесполезно.
– Капот, - упрямо твердил Саша, стуча крохотной ладошкой по столу.