Дорога к тебе. Ч. 2
Шрифт:
Женя попытался было ответить, но она подняла руку, призывая к молчанию.
– Молчи, я знаю, что твои слова не стоят и гроша. Уходи, не хочу говорить на эту тему, не хочу, чтобы ты был вхож в мой дом.
Женя побледнел, опустил голову и молча вышел, а Соня наконец-то смогла позволить себе заплакать.
Следующим днем была пятница. Когда Соня приехала на работу, то увидела Женю, терпеливо переминающегося с ноги на ногу возле ее кабинета. Она первый раз видела его не в штатском и не могла не признать правоту тех, кто утверждает, что форма красит мужчину. На память тут
– Я прямо со службы, - как-то буднично сообщил он и тоже переступил через порог.
Соня пожала плечами, открыла окно, чтобы впустить утреннюю прохладу, и задумчиво посмотрела на посетителя.
– Кофе будешь?
Женя кивнул головой и устроился на том же месте, что и накануне.
Когда кофе был выпит, хозяйка кабинета вопросительно посмотрела на посетителя.
– Мы не все обсудили?
Видно было, что за ночь оба обдумали, о чем скажут друг другу при новой встрече. В том, что встреча состоится, никто из них не сомневался. А договорить было необходимо...
– Я всегда знал, - начал Женя, - что место Вени мне не занять. Он навсегда останется для тебя первым, а я - вторым. Ты стала нужна ему - и тут же напрочь забыла обо мне. Конец кино... Я сутки сидел и ждал хоть звонка, хоть слова, но все было как всегда: он зовет, а ты идешь, не замечая никого вокруг. Зачем мешать, раз уж вы снова вместе? Клянусь, я не знал, что его не стало. Ушел, потому что хотел о тебе забыть, уж слишком долго тянулось это наваждение. Поверь, очень старался, но ты часть меня, и я не смог этого изменить.
Женя замолчал, не решаясь продолжить. Если говорить правду, то он до сих пор не понимал, как столько лет прожил без Сони. Это было какое-то ослепление, какое-то заклятие, которое позволило ему отдалиться от нее и просуществовать такое длительное время будто в забытьи. Сейчас словно пелена спала с его глаз, и все то немногое, что было ими пережито вместе, стало для него еще более дорогим и значимым.
Кто-то заглянул в дверь, но тут же ее осторожно прикрыл. Они этого и не заметили: каждый вспоминал тот ставший для них роковым день.
– Веня не был мне верен, - задумчиво сказала Соня, - однако я всегда знала, что он вернется. Очень хотела, чтобы твои обещания оказались правдой, но увы... С нами, женщинами, такое бывает: верим тем, которым веры нет. Банальная история...
– Мы можем это исправить сейчас?
– спросил Женя, не обращая внимания на упрек.
– У нас же дети...
Он так и не смог поднять глаза. Опустив голову, смотрел на свои руки, лежащие на коленях.
– Жить вместе ради детей? Нет, не хочу, - Соня горько усмехнулась и тихо покачала головой.
– А то, что было между нами, давно в прошлом. Не стоит и пытаться... Это тебе не реанимация.
Они опять замолчали, каждый обдумывал слова другого.
– Я с себя вины не снимаю, - Женя сжал пальцы в кулаки и положил руки перед собой.
– Мне жаль, что так все вышло. В таком случае еще раз скажу, что устраивай свою судьбу, как знаешь, я мешать не буду. Прошу только позволить встречаться
Соне стало грустно. Жалко было и себя, и Женю. Опять хотелось заплакать. Она, с утра полная решимости отказать ему во встречах с малышами, сейчас была совсем не уверена в правильности принятого решения. Прошлое касалось только их, дети же были ни в чем не виноваты. Однако и поддерживать с Женей хоть какие-то отношения не хотелось: еще была жива обида, нанесенная им, еще помнились слезы.
– Хорошо, - неожиданно для себя вдруг согласилась она, - приезжай в субботу или воскресенье. Дети просыпаются в восемь, до обеда можешь быть с ними.
Женя, по-прежнему не глядя на нее, согласно кивнул и, не прощаясь, вышел. Этот разговор отнял у него все силы.
Часть тринадцатая
Конечно, он приехал раньше времени, поэтому и остановился недалеко от поселка, чтобы перевести дух и справиться с волнением. Кажется, все было им учтено: для дочери - кукла, для сына - машина, для Сони - цветы. Он понимал, что подарки были самыми обыкновенными, но на большее фантазии не хватило. Спрашивать же у кого-то совета не хотелось, слишком уж было для него все личным и важным. Куплен был и большой набор шоколада, но он не знал, одобрит ли это Соня, поэтому и положил его на самое дно нарядного пакета.
Ровно в восемь Женя нажал на звонок и, когда ему ответили, назвал фамилию. Ворота, впуская его, медленно раскрылись, и он въехал во двор.
– Здравствуйте!
– поприветствовал гостя охранник.
– Я Денис. Софья Дмитриевна просила подождать в столовой, дети уже встали.
Он пошел вперед, указывая дорогу, а Женя с горечью подумал, что, прожив столько лет, никогда и не видел, как засыпают и просыпаются маленькие дети. В доме было прохладно и тихо, только откуда-то изредка доносились голоса малышей. Пришлось ждать, и эти двадцать минут показались ему вечностью. Соня спустилась, наконец-то, со второго этажа, держа детей за руки.
Она была в каком-то ярком легкомысленном сарафанчике со множеством оборочек, и Женя отметил, что он делал ее моложе и привлекательнее. Но дети, его дети, являлись, конечно же, самыми красивыми детьми на свете! На девочке было желтенькое платьице, что делало ее похожей на нежный одуванчик, на мальчике - футболка с каким-то незнакомым Жене мультяшным героем и шортики. Они, старательно перебирая маленькими ножками, обутыми в крошечные сандалии, спускались с лестницы и о чем-то весело переговаривались.
Сердце Жени сжалось, а потом пустилось в пляс. Он приказал себе успокоиться, и теперь, заметно волнуясь, стоял и ждал, когда же они заметят его.
– Мама, кто это?
– с любопытством спросил Саша, указывая пальцем на Женю.
– Кто это?
– тут же повторила Лиза.
Соня кивнула Жене и обратилась к сыну:
– Пальцем показывать нельзя. Надо поздороваться и спросить.
– Здравствуй, - отчаянно картавя, произнес малыш.
– Ты кто?
– Ты кто?
– добавила Лиза.