Дорога к тебе. Ч. 2
Шрифт:
– Тоска, Сонечка, тоска... Вот сижу и думаю: уже немолодой мужик, не кретин вроде, чего-то в жизни добился. Считал, что все у меня есть, а чего нет, то куплю. А вот тут приключился облом: я влюбился... Опять же считал, что быстро разведусь. Очень хотел, а вот не смог. Сложно все это. В общем, трус я, Сонечка. Никому б не признался, а тебе говорю. А что не позвонила - ерунда, я б добился...
Не дослушав, она положила трубку. Грустно все это, но было хорошо и правильно, что и он поставил точку в их несостоявшейся истории. Свою, жирную, она поставила уже давно. Так бывает: в какой-то миг закружилась голова.
В очередной раз захотелось взять детей в охапку и очутиться где-нибудь на берегу теплого моря. Стоило об отпуске подумать серьезно, а еще лучше поговорить с Николаем Ивановичем. Он, конечно же, подскажет, как это лучше организовать, а может быть и захочет поехать с ними. Правда, одной с детьми, наверно, будет тяжело. Придется брать еще и няню.
Мысли опять вернулись к рассказу Романа о странном человеке с биноклем. Она была почти уверена... Нет, она была абсолютно уверена, что знает, кто это был. Весь следующий день Соня, боясь самой себе признаться в этом, ждала Женю, но он так и не появился. С тех пор прошел месяц, и она опять успокоилась, решив, что все это лишь плод ее воображения.
Хватало и других забот. Вот, например, на прошлой неделе у нее в кабинете неожиданно появился старший Климов, отец Романа. Объяснил это просто: проезжал мимо и решил зайти. С последней их встречи он изменился: волосы поредели, болезненная худоба стала еще заметнее, отчего казалось, что старший Климов стал меньше ростом. Он вежливо расспросил ее о здоровье детей, Николая Ивановича, а потом вдруг с досадой выпалил:
– Догадалась, небось, зачем на самом деле пришел?
Соня пожала плечами.
– Зачем бы ни пришли, спасибо, что не забываете.
– Ты вот что, Софья, если что не так, то не обижайся на старика. О сыне пришел поговорить. Он у меня один, а внуков дождаться не могу. С женой уже полгода как развелся, а до сих пор определиться не может. Девушки вроде какие-то рядом крутятся, да ни одной постоянной. Только вот к тебе и прикипел. Скажи правду, что между вами?
Соня улыбнулась.
– Не волнуйтесь об этом. Я уж Вашей жене говорила, что ничего, о чем бы следовало вам беспокоиться, нет и быть не может. Заходит иногда поговорить, так что из этого?
– Столько лет знаете друг друга, - вдруг обидчиво заговорил Климов, - а на моего сына даже внимания как на мужика не обратила? Может с ним что-то не так?
Соня, не ожидавшая такого оборота, рассмеялась, а потом вдруг посерьезнела.
– Уж если такой откровенный разговор между нами, то извольте... С ним все
Расстались по-дружески, только на прощание старший Климов попросил:
– Ты уж не говори Ромке, что я приходил. Он у нас обидчивый.
Соня согласно закивала головой.
В середине недели позвонила Маша, жена Егорова, и сказала, что в субботу хочет навестить ее и детей. Она была редкой гостьей, и Соня обрадовалась: Маша ей нравилась. Чуть позже позвонил сам Егоров и напомнил о своей просьбе. Соня заверила, что обо всем помнит. А просил ее накануне Егоров осторожно разузнать, что случилось с его женой. Вот уже несколько недель Маша была сама не своя, но на разговор об этом не шла. Терпение Егорова кончилось, когда он застал жену плачущей. Она как-то попыталась объяснить свое состояние, но он не поверил ни одному ее слову. И грозный Егоров, который без памяти любил жену и дочь, вдруг испугался, поэтому-то и попросил помощи у старой приятельницы.
Кабинет Сони находился на солнечной стороне, и она, несмотря на опущенные жалюзи, целый день изнывала от жары и духоты. Рабочий день подходил к концу. Осталось лишь навести порядок на столе и можно будет уходить. Вот в этот момент и раздался стук в дверь.
– Войдите, - рассеянно сказала Соня и посмотрела на посетителя.
Румянец начал медленно заливать лицо, сердце, казалось, застучало где-то у горла, и она судорожно сглотнула. На пороге стоял Женя. Соня с трудом отвела от него глаза и нашла в себе силы указать рукой на стул. Он сел напротив.
– Не ожидала?
Голос за прошедшие несколько лет нисколько не изменился и был до боли знакомым.
– Нет.
Соня отрицательно покачала головой. Она уже взяла себя в руки.
– Сразу скажу, что ничем не помешаю твоей жизни. Прошлое пусть останется в прошлом, раз ты так захотела, - после этих слов брови Сони удивленно взлетели вверх.
– Я только прошу разрешить мне видеть детей и участвовать в их жизни.
– Так это все же был ты...
– упавшим голосом пробормотала она.
Ей хотелось добавить, что не очень-то он торопился прийти сюда, но она сдержалась.
– На дне рождения детей? Да!
– Женя отпираться не стал.
– Тайком прийти в мой дом не лучшая затея.
– Прости, но ничего другого не пришло в голову. Ты ведь не пригласила.
Каяться он, кажется, не собирался, это ясно, но и обвинять себя Соня позволить не могла.
– Скажи, а почему я должна была это сделать?
Голос звучал насмешливо, и это выбило Женю из колеи.
– Да потому, что дети и мои тоже!
Он это выпалил довольно громко, а потом, словно спохватившись, уже более спокойно спросил:
– Почему ты не сообщила о беременности?
– Не сообщила?
– снова насмешливо переспросила она и посмотрела ему прямо в глаза.
– То есть не написала, не позвонила, не послала телеграмму? Для начала я должна была узнать причину, из-за которой осталась одна.
Соня немного помолчала, а потом с горечью добавила:
– Обещал не оставлять никогда, но оставил. Так что ж теперь...