Дорога к тебе. Ч. 2

Мацкевич Людмила Васильевна

Лариса в очередной раз вытащила из пачки тонкую длинную сигарету, щелкнула затейливой зажигалкой и, прикрыв глаза, глубоко и с видимым удовольствием затянулась, потом снова потянулась к бутылке и налила новую порцию виски.

– Может, выпьешь?

Она, видимо, забыла, что уже спрашивала об этом, и он терпеливо ответил еще раз:

– Я за рулем.

Выпив, Лариса опять плеснула темной жидкости в стакан, но не выпила, а посмотрела на Женю потемневшими злыми глазами.

– Устроил мне вечер воспоминаний... Скажи лучше, что вы все в ней нашли?

Веня убежал от меня, едва штаны успел натянуть, так к ней торопился. И ты со школы любил... Я что, была хуже?

Жене стало жаль эту несчастную, одинокую и, наверное, потому много пьющую женщину. И еще он боялся оказаться свидетелем пьяных злых слез и откровений, которые ему, зная характер Ларисы, вряд ли когда-нибудь простятся. Вот поэтому и поспешил Женя со своими утешениями.

– Ты не была хуже, просто так получилось. Молодыми все были...

Лариса задумчиво, словно соглашаясь, кивнула головой.

– Ладно уж, слушай. В поселок тебя не пустят, поэтому найдешь Соню в городе. У Вени была своя клиника, теперь она там вместо него всеми делами заправляет. А теперь выметайся, одноклассник, я устала.

Торопливо распрощавшись, Женя вышел из подъезда и с удовольствием вдохнул теплый свежий вечерний воздух. Откладывать разговор с Соней он больше не собирался, он был к нему готов.

Часть двенадцатая

По дорожке, по направлению к воротам, шли Роман Климов и Соня. Гости разъехались, Роман уходил последним, и Соня, как всегда, проводила его до ворот.

– Знаешь, - задумчиво сказал он, остановившись, - у меня из головы не идет один человек. Что-то в нем было странное, а что, не пойму.

– Ты о ком?
– спросила Соня скорее только для того, чтобы поддержать беседу.

– О шофере, который артистов привозил.

– И что в нем необычного?

– Он стоял за кустом, словно не хотел, чтоб его видели, и разглядывал всех в бинокль.

– В бинокль?
– переспросила она удивленно.

– Точно тебе говорю. Он его потом за спину спрятал. Вот я и думаю, зачем человеку бинокль, если оттуда и так все хорошо видно.

– Почему ты мне сразу об этом не сказал?

Волнение в голосе было слишком явным, Роман удивленно посмотрел на нее и пожал плечами.

– Не знаю. Забыл, наверное.

– Как он выглядел?

Климов задумался, припоминая.

– Крепкий такой, высокий, волосы темные, острижен коротко. Спину держал прямо, как вояка. В общем, не очень на шофера смахивал.

Сердце застучало так, словно собиралось выскочить, и Соня, мысленно прося его успокоиться, положила руку на грудь. Первое время после разрыва с Женей она верила, что он каким-то образом еще появится в ее жизни. Ну не мог он бросить ее вот так, без объяснений, не мог. Как-то не вязалось все это с ним. Однако годы шли, и она почти успокоилась, вспоминая с тихой грустью о нескольких днях, проведенных вместе. Совсем вычеркнуть из памяти, конечно, не смогла, да и как это сделаешь, если сын так похож на отца?

Денис

стоял у окна, смотрел на сгущающиеся сумерки и дожидался ухода последнего гостя, чтобы выпустить на ночь собаку. Прошлым летом кто-то подбросил к их участку щенка. Он был мал, испуган и громко плакал, ища мать. Жалостливая хозяйка, конечно же, захотела оставить щенка у себя. За это время он превратился в красивую рыжую дворнягу, которая с явным удовольствием облаивала всех незнакомых, посягавших на ее территорию.

Денис дошел до калитки, и с удивлением увидел, что хозяйки у ворот не было. Он обернулся, ища ее глазами, но тут же замер, услышав из-за забора голоса.

– Я никогда ничего не обещала...

– А я только и прошу, что подумать о нас, - прервал ее Климов.
– За четыре года можно было убедиться в моей преданности. Я молчал, когда ты была беременна, когда дети были маленькими, наконец, я развелся с женой, и что нам мешает сейчас быть вместе?

– Я не хочу выходить замуж.

– Согласен и на это. Просто давай жить вместе. Хочешь, я перееду к тебе, а хочешь, переезжай в мой дом. Я же тебе не противен, я это чувствую, и дети меня любят.

– У них есть отец.

– Очнись, Соня! О каком отце ты говоришь? Это я был рядом все последние годы.

– Я тебе за все благодарна, ты был лучшим другом на свете.

Денис замер, боясь чем-нибудь обнаружить себя, но подслушивать чужой разговор не хотелось, поэтому он осторожно передвинулся дальше, в тень забора. Однако голоса было слышно и оттуда.

– Друг, друг... Спустись на землю, Соня! Какой неземной любви ты ждешь?

Похоже было на то, что Климов рассердился не на шутку.

– Я ничего не жду. Я просто живу.

– Ты обо всем хорошенько подумаешь, - голос Климова зазвучал примирительно, - а я в следующий раз приеду, и мы обо всем спокойно поговорим. Столько лет находили общий язык, надеюсь, найдем и сейчас.

Хозяйка ничего не ответила. Вскоре послышался звук мотора. Климов уехал.

Соня медленно брела по дорожке к дому. Она устала. Этот месяц выдался тяжелым: мучили рано наступившая жара, бессонница и мысли. Несколько дней назад неожиданно позвонил тот, кто на короткое время смутил ее покой. Если говорить правду, то она была благодарна ему: он словно вернул ее к жизни, заставил почувствовать себя женщиной, испытать чувства, о существовании которых она уже давно забыла. Хоть и выкинула его визитку, не собираясь звонить, но голос узнала сразу.

– Ты так и не позвонила, а я ждал.

Соне показалось, что мужчина был не совсем трезв, поэтому она и ответила лаконично:

– Прости, но не решилась.

– Я добрый, прощаю, - собеседник невесело рассмеялся, - зато ячейку общества сохранила. Хорошая женщина! Поставь себе плюсик в список добрых дел и гордись им до конца жизни.

– Зачем ты так зло?
– спросила она удивленно.

– А ты знаешь, как надо?
– тут же отпарировал он.

– Не знаю, но не так. Мы же не сделали друг другу ничего дурного.