Дорогами нечисти
Шрифт:
Бабушка Нейя все еще хлопотала на кухне. К ощипанной и опаленной тушке, лежащей на столе, прибавились клубни картофеля и зеленые перья молодого лука.
— Быстро ты, — оглянулась она на меня, прежде чем наклониться к печи. — Отдохнула хоть?
— Да, — улыбнулась я, скромно присаживаясь на край лавки. Правила приличия прямо-таки вопили о том, что я должна предложить свою помощь, но здравый смысл резонно возражал, что без работы я в любом случае не останусь.
Так и получилось.
— На
Я мысленно застонала, но спорить не стала, вооружившись лежащим здесь же ножом.
На этот раз процесс пошел лучше — сказалась практика в походных условиях. Сосредоточившись на том, чтобы шкурки были потоньше, я почти пропустила вопрос хозяйки этого уютного дома.
— А что слыхать, Локкурс женится?
Пристроившись на другом конце стола, бабушка Нейя шустро шинковала морковь. Кончики седых кос согласно подпрыгивали в такт движению ножа.
— Женится, — кивнула я, — только там заминка возникла.
— Вот как, — словно не удивилась она, — небось опять шарады выдумывают? То чудище страшное принеси, то цветок папоротника из лап василиска вырви… Что на этот раз?
— Почти цветок папоротника, — усмехнулась я, проницательность женщины мне нравилась. — Цветочек аленький просит.
— Ах, э-это, — протянула моя собеседница, стряхивая нарубленную морковь в неизвестно откуда взявшийся казанок. — А крайний, как всегда, Майлиус. Локкурс сам небось в жизни бы не доехал, все норовит гонца послать.
— Майлс не гонец, — невесть с чего обиделась я, — он просто добрый.
— Добрый, добрый, — кивнула женщина, — даже спорить не буду. Но балует он их. Им бы своим умом жить — так нет, все норовят архимагов подключить. Что Майлиуса, что друга его, как там его…
— Элькара, — подсказала я, беря последний клубень.
— Элькара, да. Вот и бегают оба, проблемы решают. Вот и сейчас поехал муженек твой, проблемы там…
Нейя не договорила, прервавшись на полуслове.
— Какие проблемы? — тихо спросила я. Тревога маленьким червячком закопошилась где-то в районе солнечного сплетения.
— Да не бери в голову, — женщина смело махнула рукой с зажатым в ней ножом, — лес не поделили, теперь ругаются. Парламентера требуют. Вот Майлиус и поехал — поговорит, решит… Не волнуйся, не стоит это того.
— А чего вы его Майлиусом называете? — спросила я.
— Так не любит он сокращений. Его Майлсом только Лоен называет и еще человека три. Да еще вот ты… Ох, — внезапно переключилась она на плоды моей работы, — ну ты и начистила! Глазки-то выковыривай! Миску вон на подоконнике возьми.
Я поджала губы, внезапно осознав, что картофельные критерии Майлса были на порядок проще.
Упомянутая посудина действительно нашлась там, где было указано. Набрав в нее воды, я без особого
Спустя час все было закончено. На печи исходил паром припорошенный зеленью суп, в углу, накрытая подушками и для верности еще и одеялом, доходила каша с овощами. Вкусно пахло чесноком. Желудок сам по себе выдал кульбит и протяжно заворчал.
— Все! — Нейя быстро развязала передник и по-девичьи беспечно отбросила его в сторону, где он и завис на спинке стула. — Садимся!
— А Лоен? — спросила я, вспоминая, что вроде бы лесничий куда-то собирался.
Женщина тут же подтвердила мою догадку.
— Уехал. Территория у него большая, без надзора не обходится. Только уедет — сразу что-то приключается: то болотники с кикиморами из-за ягоды дерутся, то лешие медведя посередь зимы будят, чтобы, дескать, деревянников урезонить.
Я тихо фыркнула, представив себе внезапную медвежью побудку. Этот смешок не прошел не замеченным хозяйкой.
— Вот и я о чем! — Она жестом остановила встающую меня и сама принялась наполнять глубокие глиняные тарелки. — А Лоен здесь один. Вот и мечется, как между молотом и наковальней. Хорошо что хоть Майлиус приехал, поможет немного.
— Этот поможет, — хмыкнула я, вспоминая уже усвоенную привычку архимага приходить на помощь сирым и убогим.
— Нет, ты не подумай, что он какой-то альтруист, — словно прочла мои мысли женщина, — он справедливый. Но в помощи не откажет.
«Особенно сирым и убогим», — мысленно закончила я фразу, захватывая в плен деревянную ложку.
После обеда я безо всякого энтузиазма поскребла песком и щеткой торжественно врученный мне огромный котел и, повинуясь суровым указаниям хозяйки здешних мест, набросала туда какой-то неизвестной мне травы из запасов лесничего.
— Лоен попросил, пчел брызгать будет, — пояснила Нейя, высыпая в котел серо-бурый порошок из глиняной кринки. — Чтобы размножались лучше и мед слаще был. Любит он пчел своих больше жизни… Лучше бы женился! — торжественно закончила она, беря в руки самую большую ступку из виденных мною.
— А чего не женится? — Я по-быстрому сполоснула руки под медным рукомойником.
— Да понимаешь, не найдет себе по душе-то, — просто сказала женщина, разминая траву с порошком в однородную кашу. — Чтоб и красивая, и хозяйственная, и пчел любила… Уж подумываю на землю подняться, — она кивнула на потолок, — в храм. Богов попросить, чтоб уже решили все в лучшем виде.
— На землю, вы имеете в виду Валигур? — спросила я, не совсем понимая, о чем речь.
— Его, родимого, — кивнула Нейя. — Лет десять там не была. Почитай, с конфликта-то самого. Много хоть изменилось, не скажешь?