Дороги свободы. I.Возраст зрелости
Шрифт:
Матье коротко засмеялся.
– Кабы я знал!
Она резко выпрямилась, и лицо ее стало суровым и замкнутым, как в те минуты, когда она оборачивалась на улице, чтобы проследить глазами за красивой женщиной или молодым человеком. Но на сей раз она смотрела на Матье. Матье почувствовал, что краснеет. Из щепетильности он пояснил:
– Я не собирался ее бросать. Я просто хотел дать ей денег вместо того, чтоб жениться на ней.
– Понимаю, – кивнула Ивиш.
Но она продолжала недоуменно смотреть на него. Он настаивал, отвернувшись:
–
Ивиш не ответила, и Матье умолк, охваченный тревогой. Он подумал: «Не хочу, чтоб она меня вознаградила».
– Вы красивы, – сказала Ивиш.
Матье с унынием почувствовал, как в нем возрождается пронзительная любовь. Ему показалось, что он бросает Марсель вторично. Он ничего не сказал, только сел рядом с Ивиш и взял ее за руку. Она сказала ему:
– У вас потрясающе одинокий вид.
Матье стало стыдно. Наконец он проговорил:
– Интересно, о чем вы думаете, Ивиш? Все это более чем прискорбно: я украл деньги в смятении, и сейчас меня мучает совесть.
– Я прекрасно вижу, что вас мучает совесть, – улыбнулась Ивиш. – Думаю, что и меня бы она мучила: в первый раз всегда так.
Матье сильно сжал маленькие неподатливые пальцы с острыми ноготками. Он сказал:
– Вы ошибаетесь, я не...
– Молчите, – остановила его Ивиш.
Она решительно высвободила руку и отбросила назад волосы, открывая щеки и уши. Ей хватило нескольких быстрых движений, и, когда она опустила руки, ее лицо было оголено.
– Вот так, – произнесла она.
Матье подумал: «Она хочет отнять у меня все, вплоть до угрызений совести». Он протянул руку, привлек к себе Ивиш, и она этому не противилась; он услышал в себе живой и веселый мотивчик, о котором, казалось, давно забыл. Голова Ивиш переместилась на его плече, Ивиш ему широко улыбалась. Он улыбнулся ей в ответ и легко поцеловал в губы, потом посмотрел на нее, и мотивчик резко оборвался: «Но она же еще ребенок», и он почувствовал себя совершенно одиноким.
– Ивиш, – тихо позвал он.
Она с удивлением посмотрела на него.
– Ивиш, я... я был неправ.
Она нахмурила брови и, протестуя, мелко затрясла головой. Матье опустил руки и устало сказал:
– Я не знаю, чего хочу от вас.
Ивиш вздрогнула и быстро высвободилась. Ее глаза сверкнули, но она притушила блеск и приняла грустный и нежный вид. Только руки ее безумно двигались: они летали вокруг нее, хватались за голову, тянули за волосы. У Матье пересохло в горле, но он наблюдал этот гнев почти безразлично. Он думал: «Тут я тоже все испортил»; он был почти доволен: получалось как бы искупление. Он продолжил, ища взгляд, который она упорно прятала.
– Не нужно было вас трогать.
– Да это не имеет значения, – процедила она, покраснев от бешенства.
Потом нараспев добавила:
– У вас такой гордый вид, оттого что вы приняли решение, я уж подумала, что вы пришли за вознаграждением.
Он нежно взял ее за руку
– Но я люблю вас, Ивиш.
Ивиш напряглась.
– Я не хотела бы, чтоб вы подумали... – начала она.
– О чем?
Но он догадывался. Он отпустил ее руку.
– У меня... у меня нет к вам чувства, – сказала Ивиш.
Матье не ответил. Он подумал: «Она берет реванш, и это правильно». Впрочем, скорее всего это было правдой: с какой стати ей любить его? Он больше ничего не желал, разве только долго молчать, сидя рядом с ней, и еще чтоб в конце концов она молча ушла. Тем не менее он спросил:
– Вы вернетесь в будущем году?
– Вернусь, – пообещала она.
Ивиш ему почти нежно улыбалась, должно быть, она упивалась своей удовлетворенной гордыней. Это было то же лицо, которое она обратила к нему вчера, когда служительница из туалета перевязывала ей руку. Матье неуверенно смотрел на нее и чувствовал, как возрождается его желание. Это грустное и безропотное желание не было желанием пустоты. Он взял ее за руку, почувствовал ее свежую кожу и сказал:
– Я вас...
Но тут же остановился. В дверь звонили: сначала один звонок, потом два, потом непрерывный звон. Матье похолодел: «Марсель!» Ивиш побледнела, конечно, ей тоже пришла в голову эта мысль. Они переглянулись.
– Нужно открыть, – прошептала она.
– Думаю, да, – согласился Матье.
Но не пошевелился. В дверь уже барабанили. Ивиш, вздрогнув, сказала:
– Страшно подумать, что за дверью кто-то есть.
– Да. Хотите... Хотите пройти на кухню? Я закрою дверь, и вас никто не увидит.
Ивиш посмотрела на него спокойно и властно.
– Нет, я останусь.
Матье пошел открывать и увидел в полумраке кривящееся, похожее на маску лицо: это была Лола. Она оттолкнула его, чтобы побыстрее войти.
– Где Борис? – спросила она. – Я слышала его голос.
Матье даже не успел закрыть дверь, он вошел в кабинет следом за ней. Лола с угрожающим видом подошла к Ивиш.
– Вы мне сейчас же скажете, где Борис.
Ивиш испуганно смотрела на нее. Впрочем, та, казалось, обращалась не к ней и вообще ни к кому. Матье даже не был уверен, видит ли Лола ее. Он встал между ними.
– Его здесь нет.
Лола обратила к нему искаженное заплаканное лицо.
– Я слышала его голос.
– Кроме кабинета, – сказал Матье, пытаясь поймать ее взгляд, – в квартире есть кухня и ванная. Можете обыскать все, если что-то подозреваете.
– Но тогда где же он?
На ней было черное шелковое платье и сценический грим. Ее большие темные глаза словно застыли.
– Он расстался с Ивиш приблизительно в три часа, – сказал Матье. – Мы не знаем, что он делал с тех пор.
Лола засмеялась, не меняя позы, как слепая. Руки ее судорожно тискали маленькую сумочку из черного бархата, которая, казалось, содержала только один предмет, твердый и тяжелый. Матье увидел сумочку и испугался, следовало немедленно отослать Ивиш.