Дороги свободы. I.Возраст зрелости

Сартр Жан-Поль Шарль Эмар

– Ну что ж, если вы не знаете, что он делал, я могу вас просветить, – проговорила Лола. – Он поднялся ко мне в номер часов в семь, когда я вышла, открыл дверь, взломал замок сундучка и украл у меня пять тысяч франков.

Матье не смел посмотреть на Ивиш, он ласково сказал ей, опустив глаза:

– Будет лучше, если вы уйдете, мне нужно поговорить с Лолой. Могу ли я... могу ли я снова увидеть вас сегодня ночью?

Лицо Ивиш исказилось.

– Нет-нет! – сказала она. – Я хочу вернуться к себе, мне нужно собрать

чемоданы, и вообще я хочу спать. Я так хочу спать!

Лола спросила:

– Она уезжает?

– Да, – ответил Матье. – Завтра утром.

– Борис тоже уезжает?

– Нет.

Матье взял Ивиш за руку.

– Идите спать, Ивиш. У вас был трудный день. Вы по-прежнему не хотите, чтобы я проводил вас на вокзал?

– Нет. Лучше не надо.

– Тогда до будущего года.

Он посмотрел на нее, надеясь обнаружить в ее глазах проблеск нежности, но прочел в них только панику.

– До будущего года, – повторила она.

– Я буду вам писать, – грустно сказал Матье.

– Да, да.

Она направилась к выходу. Лола преградила ей дорогу.

– Простите! Как я могу быть уверена, что она не идет к Борису?

– А хоть бы и так, – сказал Матье. – Полагаю, она свободна.

– Останьтесь, – сказала Лола, ухватив левой рукой Ивиш за запястье.

Ивиш вскрикнула от боли и гнева.

– Оставьте меня! – закричала она. – Не прикасайтесь ко мне! Не хочу, чтобы ко мне прикасались!

Матье быстро оттолкнул Лолу, та, ворча, на шаг отступила. Он не сводил глаз с сумочки.

– Мерзкая баба, – сквозь зубы процедила Ивиш. Она ощупывала запястье большим и указательным пальцами.

– Лола, – сказал Матье, не отрывая глаз от сумочки, – пусть Ивиш уйдет, мне много нужно вам сказать, но сначала дайте ей уйти.

– Вы мне скажете, где Борис?

– Нет, – ответил Матье, – но я вам объясню эту историю с кражей.

– Что ж, идите, – сказала Лола. – И если увидите Бориса, передайте ему, что я подала на него заявление в полицию.

– Заявление будет отозвано, – вполголоса сказал Матье, все еще глядя на сумочку. – Прощайте, Ивиш. Уходите быстрее.

Ивиш не ответила, и Матье с облегчением услышал ее легкие удалявшиеся шаги. Он не видел, как она уходила, но шум шагов стих и у него защемило в груди. Лола сделала шаг вперед и крикнула:

– Передайте ему, что он ошибся адресом! Передайте ему, молод он еще меня дурачить!

Она повернулась к Матье: у нее по-прежнему был странный и невидящий взгляд.

– Ну? – сурово сказала она. – Валяйте.

– Послушайте, Лола!.. – начал Матье.

Но Лола вновь засмеялась.

– Я не вчера родилась, – смеясь, сказала она. – Да уж! Мне уже не раз говорили, что я ему в матери гожусь. Матье подошел к ней.

– Лола!

– Он сказал себе: «Эта старуха без ума от меня и будет только счастлива, если я ее надую, она еще мне скажет спасибо». Нет, он

меня не знает! Он меня не знает!

Матье схватил ее за руки и потряс, как сливу, а она, смеясь, все кричала:

– Он меня не знает!

– Заткнитесь! – грубо крикнул Матье.

Лола успокоилась и в первый раз, казалось, его увидела.

– Валяйте!

– Лола, – спросил Матье, – вы действительно заявили на Бориса в полицию?

– Да. Что вы хотите мне сказать?

– Деньги украл я! – выпалил Матье.

Лола безучастно смотрела на него. Он вынужден был повторить:

– Это я украл у вас пять тысяч франков.

– А! – сказала она. – Вы! Она пожала плечами:

– Но хозяйка его видела.

– Как она могла его видеть, если это был я?

– Она его видела, – огрызнулась Лола. – Он тайком поднялся ко мне в семь часов. Она его пропустила, потому что я ее об этом попросила. Я его ждала весь день, а через десять минут, как я вышла, он проник в номер. Должно быть, он следил за мной из-за угла и поднялся, увидев, как я ушла.

Она говорила тускло и быстро, голос ее выражал несокрушимую уверенность. «Можно подумать, что она сама себя в этом уверяет», – обескураженно подумал Матье. Он сказал:

– Послушайте, в котором часу вы вернулись к себе?

– Первый раз? В восемь.

– Так вот, деньги были еще в сундучке.

– А я вам говорю, что Борис был в номере в семь.

– Может, и был, наверное, он пришел повидать вас. Но вы ведь не заглядывали в сундучок?

– Заглядывала.

– В восемь часов?

– Да.

– Лола, будьте откровенны, – сказал Матье. – Я же знаю, что не заглядывали. Я это точно знаю. В восемь часов ключ был у меня, и вы не могли открыть сундучок. Даже если вы обнаружили пропажу в восемь, то, по-вашему, выходит, что вы ждали полуночи, чтобы прийти ко мне? В восемь часов вы спокойно загримировались, надели красивое черное платье и отправились в «Суматру». Не так ли?

Лола настороженно на него поглядела.

– Хозяйка его видела.

– Да. Но в сундучок-то не заглянули. В восемь часов деньги еще были там. Я пришел в десять и взял их. У конторки была старуха консьержка, она меня видела и может это подтвердить. Вы заметили пропажу только в полночь.

– Да, – устало сказала Лола. – В полночь. Но это не имеет значения. В «Суматре» мне стало дурно, и я вернулась. Я легла в постель и взяла сундучок. Там были... там были письма, которые я хотела перечитать.

Матье подумал: «И правда, письма. Почему она хочет скрыть, что их у нее украли?» Они помолчали; время от времени Лола раскачивалась взад-вперед, как человек, спящий стоя. Наконец она будто очнулась.

– Так это вы меня обокрали?

– Я.

Она коротко засмеялась.

– Приберегите вашу трепотню до суда, раз уж вам угодно схлопотать полгода вместо него.