Дорогой дневник

Ру Тори

11 марта, суббота

Ранним утром звонко щелкает замок, раскрывается входная дверь, раздаются грохот чемоданов и ор ошалевшего от счастья Марсика, завидевшего свою настоящую хозяйку.

Попытка уснуть в таких условиях не имеет перспектив, и я водружаю на нос очки. Зевая и щурясь, выползаю из комнаты и тут же оказываюсь в клубке крепких, пахнущих морозом объятий.

Мама и папа поздравляют меня с прошедшей днюхой, вручают букет белых лилий, порываются оттаскать за уши, но

я уворачиваюсь. В тупой, детсадовской кутерьме, устроенной родителями в мою честь, я вдруг вспоминаю, как сильно их люблю, и на ресницах выступают слезы. А еще до меня доходит, какие страшные моменты я прожила в одиночестве, и мне хочется рассказать обо всем, что гложет, но я вовремя прикусываю язык.

Мама и папа не замечают мой потрепанный вид. И слава богу.

Квартира оживает: из ноутбука вещает папин любимый политик, мама печет торт, готовит праздничный обед и практикуется в вокале, и Марс восторженно дерет глотку, подпевая ей.

Предварительно замаскировав фингалы, являюсь к столу, и родители наперебой рассказывают о своих приключениях: о почившем дядюшке, обнаглевших, непонятно откуда выискавшихся претендентах на наследство, о безобразной сцене с дележом квартиры усопшего прямо на поминках.

— Зай, ни за что им не уступай! — напутствует отца мама. — У нас вон Эля. Квартира нужнее ей!

Ее слова вызывают первобытный ужас. Одна, в чужом городе, без родной души и без поддержки я ни за что не справлюсь!

— Мам, а если я не собираюсь никуда уезжать? — задаю резонный вопрос, и мама округляет глаза.

— Эль, зря. Там вуз с крутой научной программой, там больше возможностей…

Она смотрит мне прямо в лицо и не видит, что по нему прилетело кулаком. Она никогда меня не видит…

— То же самое вы говорили про гимназию! — Я не унимаюсь, но папа кашляет в кулак, лезет в карман за бумажником и отстегивает мне пятнадцать тысяч тремя оранжевыми банкнотами.

— Девочки, ну не ссорьтесь. Как насчет пополнения гардероба именинницы, м?

Мама с воодушевлением подхватывает идею и вызывается сопроводить меня в торговый центр, но там, к ее пущему расстройству, я выбираю темные мешковатые худи и толстовки, пару джинсов и кеды.

После такого унылого шоппинга мама пьет в кафешке ягодный латте и возмущается:

— Эль, ну почему у тебя такой херовый вкус? Ну хоть раз в жизни оденься как девочка! Я была такой же, как ты, и всего лишь хочу облегчить тебе жизнь…

Я только морщусь.

Мою жизнь никто не облегчит.

А если начну притворяться той, кем не являюсь, окончательно возненавижу себя.

***

12 марта, воскресенье

«Дорогой дневник, знаешь, чего мне отчаянно, до крика, хочется?

Самой малости — найти друзей.

Я мечтаю делиться с ними мыслями, впечатлениями от просмотренных фильмов и прочитанных книг, музыкой и секретами. Мотаться

по летним рок-фестивалям и пикникам с ночевкой, напиваться и петь песни, смотреть на звезды и смеяться от души… Но друзей у меня нет.

Ник моей странички “ВКонтакте” — “Lonely alien” (Одинокий инопланетянин), в подписчиках висят фейки, удаленные пользователи или всякие шизики, которые ничего не могут написать мне в личку из-за настроек приватности. Этот аккаунт нужен мне лишь для прослушивания аудиозаписей, коих накопилось больше двух тысяч».

Я достаю из папки чистые листки и начинаю рисовать.

Эта веселая девчонка могла бы быть моей лучшей подружкой — мы бы ночевали друг у друга, гадали на картах таро, обсуждали парней и сериалы и объедались испеченными ею печеньками. Шлялись по кофейням, салонам красоты и магазинам, и она наконец привила бы мне хороший вкус в одежде.

А этот парень был бы моим парнем — надежно стоял за спиной на концертах, защищал от слэмящейся нечисти, спасал от неприятностей и с полуслова понимал. Вечерами мы бы делились наболевшим, новостями и планами, а ночи напролет до одури целовались и умирали друг в друге.

Но этой девчонки нет.

А у нарисованного парня вдруг угадываются знакомые черты, и я с досадой разрываю рисунок на мелкие кусочки.

Этот уже занят. Я схожу с ума, вот незадача.

***

Папа рано лег спать, и мама настойчиво предлагает мне на сон грядущий посмотреть какую-то муть.

Вздохнув, прихожу в гостиную, залезаю в кресло и выключаю свет, но на поверку «муть» оказывается охренестическим фильмом «История странного подростка»^[6].

Временами я подозреваю, что родители специально подсовывают мне фильмы и книжки такого рода — чтобы я училась на чужих ошибках и делала верные выводы.

После финальных титров я чувствую, что из меня вынули душу, и грузиться о своей никчемной жизни сил попросту не остается.

Глава 9

14 марта, вторник

До начала весенних каникул одиннадцатиклассникам предстоит организовать в школе день открытых дверей и отчетный концерт самых талантливых представителей параллели — это ежегодное мероприятие все ненавидят и вечно запарывают, но директор и завучи продолжают упорно настаивать на его проведении.

Поскольку я неплохо рисую, меня, не без сопротивления с моей стороны, подрядили оформлять декорации. Но лучше уж так, чем, обливаясь потом, лажать на сцене и шокировать гостей.

Два дня подряд я с самого утра стою на стремянке и малюю весенние пейзажи.

Ну, естественно, не те, реальные, с плывущим по дорогам дерьмом, а тошнотворно-радостные, солнечные, каких в марте и не бывает.

Остальные однокласснички тоже загружены нашей класснухой так, что доставать меня возможности у них попросту нет.