Дорогой дневник
Шрифт:
Чем я вообще занимаюсь? Мечтаю? Я ведь даже не знаю, что Баг мне скажет!..
Вместе с влюбленной парочкой протискиваюсь через стеклянную крутящуюся дверь и оказываюсь в холле торгового центра, где царят привычные толчея и суета: орут дети, грохочет музыка, гудит нестройный рой голосов.
Схожу с эскалатора на третьем этаже и, лавируя между людьми и картонными фигурами киногероев, чешу к столикам фудкорта. Бага замечаю издалека: он сидит в дальнем углу, прикрывает ладонью лицо, словно знаменитость, которую случайно занесло в
Делаю шаг в его направлении, но тут же торможу: перед глазами вспыхивают кадры, на которых мы с ним трахаемся, как гребаные звери, и ноги подкашиваются.
Черт, я не пойду. Я сейчас же убегу домой, утоплю телефон в унитазе, обрежу интернет-кабель и буду до скончания веков прятаться от мира, накрывшись с головой одеялом.
Быстро разворачиваюсь и улепетываю в сторону эскалатора, и полы расстегнутой парки хлопают меня по бокам на манер крыльев.
— Подожди! — орет Баг через весь зал, но я еще сильнее ускоряюсь.
Он нагоняет меня у верхней ступеньки, резко сгребает в охапку, и мои ноги пару мгновений беспомощно дрыгаются в воздухе.
— Ты чего, Эльф?
Вырываюсь из его железного захвата и отпрыгиваю чуть ли не на метр. Баг ошалело на меня смотрит, но тут же отводит глаза и краснеет. Моя физиономия пылает огнем.
— Блин… — Баг опять изображает фейспалм, видимо, его тоже настигли грязные воспоминания, но через миг отдергивает ладонь от лица и смотрит в упор: — Ну и что, теперь так и будем бегать друг от друга?
Я прячу сжатые кулаки поглубже в карманы и молчу, хотя от аромата волшебного парфюма поводит, а кожу гладят приятные мурашки. Прикусываю губу, опускаю голову и старательно делаю вид, что в этом мире нет ничего интереснее моей обуви, хотя сердце бьется в горле болезненными толчками.
Шнурок на левом ботинке развязался и волочится по полу — повезло, что, убегая, я не растянулась и не расквасила многострадальный нос. Это было бы эпично.
Проследив за моим взглядом, Баг вдруг опускается передо мной на корточки, и я ошарашенно наблюдаю, как его темные растрепанные волосы колышутся над бритым затылком, как хранящие секреты ремешки показываются из-под задравшихся рукавов, как длинные пальцы ловко превращают хвосты непослушного шнурка в милый бантик…
Я ожидала долгих извинений или холодного «Эльф, мы не можем быть вместе», но этим невинным проявлением заботы Баг сделал то, что не под силу и тысячам слов. У меня опять щиплет глаза.
— Прости, — тихо говорит он.
Уже простила.
Он поднимается и рассеянно убирает челку со лба:
— Я вернулся в десять утра, а там мать бухая дрыхнет, хотя обещала, что не заявится еще пару дней. Блин! Я сегодня все утро сочинял складную речь, но она вылетела из головы. Пожалуйста, прости меня, Эльф!..
— Баг, хватит, — хриплю я, едва ворочая одеревеневшим языком. — Все нормально. Я все понимаю и не злюсь.
Мне хочется сказать ему еще очень
***
Возвращаться на фудкорт стремно — любопытные посетители до сих пор сворачивают на нас шеи и перешептываются.
Не сговариваясь, мы сбегаем по эскалатору вниз, через парковку выбираемся из торгового центра и идем гулять.
В воздухе пахнет настоящей весной — влажным ветром, солнечным светом, корой оттаявших оживших деревьев. Революционка полностью освободилась от снега, даже асфальт просох. Вокруг тусуются шумные дети с уставшими бабушками и веселые подростки на роликах и скейтах.
Я сажусь на лавочку под огромной елкой, Баг — тоже, но между нами легко мог бы уместиться еще один человек. Усердно изображаю, что впервые вижу эту местность и разглядываю ее с таким неподдельным интересом, что Баг не решается отвлекать.
Жирные голуби с бензиновыми разводами на шеях клюют кем-то рассыпанные семечки, скейтеры в узеньких джинсах ловко перепрыгивают кочки и бордюры.
— Как называется то, что вон тот парень сейчас сделал? — брякаю я и сразу захлопываю рот: сейчас Баг точно догадается, кто спер его альбом со скейтерскими фотками. Однако этого не случается. Похоже, пропажу еще не обнаружили.
— «Олли», базовый трюк, — отзывается он.
— Баг, а ты умеешь так? — Я хватаюсь за возможность пообщаться без напрягов и хоть как-то его расшевелить и, кажется, преуспеваю в этом.
— Умею. — Он смеется, словно только что припомнил какую-то специфическую шутку[18]. — Хотя… Я три сезона на скейте не стоял.
— Тогда пошли!
— Куда?
— Меня научишь.
Я вскакиваю с места, решительно подхожу к скейтерам и обращаюсь к самому улыбчивому пареньку (который нехило напоминает Бага «в молодости»):
— Привет! Ребята, а можно попросить у вас доску? Буквально на десять минут. Очень нужно! — Наверное, из глубин моей черной души прорывается дьявольское обаяние, потому что паренек без вопросов одалживает нам с Багом скейт, а сам садится на бордюр перешнуровывать кеды.
Баг устанавливает скейт передо мной и пускается в долгие разъяснения про какие-то «конкейвы», «тейлы», «ноузы» и правильное положение ног во время выполнения прыжков. Я ни черта не понимаю, но не смею перебивать и глупо улыбаюсь, потому что в этот момент Баг увлечен, словно маньяк, и абсолютно неотразим.
Осознав тщетность попыток донести до меня теорию, он машет рукой:
— Короче, просто смотри. — Встает на скейт и устраивает одну ногу между болтами, а другую — на краю доски. Он без труда запрыгивает на бордюр, проезжает по нему, спускается на асфальт и заворачивает ко мне. Слезает со скейта, бесцеремонно хватает меня за талию и водружает на доску.