Дорогой дневник
Шрифт:
Я выпуталась из его рук, смело вздернула подбородок и обернулась:
— Хватит, Баг. Больше ничего не происходит.
Я старалась выдержать его взгляд — взгляд нереального оттенка моря, но он пробирался под кожу, разламывал ребра, выворачивал наизнанку внутренности и проникал в мои сердце, душу и мысли.
— Эльф, мы же поклялись никогда не бросать друг друга! — умолял Баг.
— И
— Но ведь ты меня любишь! — Он что-то отчаянно выискивал в моих глазах, но я оставалась равнодушной.
— Я никогда не говорила тебе этого, Баг. Знаешь почему? Потому что не люблю врать.
Баг побледнел и замер, и я словила паническую атаку. Но несколько секунд спустя его лицо расслабилось, а он вдруг превратился в беззаботного светлого мальчишку. Или поехавшего психа, которому уже все равно.
Он пошел на меня, я попятилась и оказалась в тупике. Он уперся ладонями в стену позади моего затылка, долго и завороженно рассматривал меня спокойным бездонным взглядом, и я начала терять контроль.
“Сейчас он убьет меня, — пронеслось в голове. — Или поцелует, обнимет и простит за все, что я только что нагородила. И я не смогу оторваться от него. И навлеку на него и на своих близких огромные проблемы. Я — искалеченное худое существо без совести и морали, которое думает только о себе, черная дыра, поглощающая счастье других. Он достоин лучшего. Он достоин…”
Я зажмурилась и прошипела:
— Баг. Убери руки.
— Нет.
— Все закончилось, Баг, хватит.
— Я не верю.
— Баг!
— Я не верю!
— Я не хочу быть с тобой.
— Эльф, я не верю.
— Ты постоянно внушаешь мне, что умрешь без меня, не даешь шагу ступить, не даешь мне свободно дышать, не даешь жить. Ты ненормальный, Баг. У тебя куча проблем — для начала разберись с ними! Ты просто меня достал!!! — Я уперлась кулаками в его грудь и изо всех сил оттолкнула. Вырвала его из себя с мясом. С кровью. С корнями.
Баг отшатнулся.
Пробуксовав подошвами по старому линолеуму, я пулей выбежала из коридора, из школы, из прошлого, из будущего…»
А сейчас, сидя в комнате в свете настольной лампы, вновь покрываю ногу сеткой неглубоких царапин и приговариваю:
— Прости меня, Баг. Но теперь я не твое будущее. Мне ни к чему себя беречь…
***
19
Мама с папой уверены, что мое подавленное состояние связано с их взбучкой и последовавшим за ней домашним арестом.
С течением времени взгляды их становились все более виноватыми, и сегодня дело дошло до критической точки.
Они официально отменяют домашний арест и чуть ли не пинками гонят меня «общаться с друзьями», но я прячусь в комнате.
Мама вламывается следом, выволакивает меня оттуда за руки и тащит в торговый центр.
Я не сопротивляюсь: мне давно нужна новая сим-карта.
Мне давно нужно что-то в себе изменить.
Мне давно пора учиться жить заново…
Мы идем мимо ярких витрин, и я вздрагиваю, как от пощечины: боже, у меня даже движения заторможены!.. Все виды боли точат и грызут изнутри, и мое отражение в высоких стеклах вполне могло бы принадлежать старой и скрюченной артритом бабке.
Мама удрученно направляется к магазину с мрачной подростковой одеждой — я всегда отдавала ему предпочтение, но в моей черепушке какой-то винтик сорвался с резьбы. Внезапно я сворачиваю к бутику с яркими платьями, изящными туфлями и дамскими сумками, и мама не верит своему счастью.
Я хватаю эти странные вещи охапками, сваливаю их в ее руки и спешу к кассе. Бегу с пакетами домой, и мама едва за мной поспевает.
А дома, стоя у зеркала, я прикладываю к себе одно из этих чудовищных платьев — короткое, розовое, с пайетками на груди — и испытываю сильнейший когнитивный диссонанс.
Я влезаю в это платье. Разламываю себя до самого основания. Все равно меня больше не существует…
***
20 апреля, четверг, 6.00
Мама расталкивает меня задолго до звонка будильника и встревоженно сообщает:
— Ребенок… в подъезде, под нашей дверью, ошивается какой-то парень. Кажется, всю ночь там просидел… Папа в пять часов выехал к поставщикам, позвонил из машины и предупредил… Мне нужно успеть перед работой в магазин, корм для Марса купить, а я боюсь выйти… Может, полицию вызовем?
— Не надо полиции, — бубню я в подушку, отчаянно борясь с желанием вскочить, выбежать из квартиры и разреветься. — Скажи ему, что я не хочу его видеть.
— То есть? Ты его знаешь? — недоумевает мама.
— Мам, просто выйди и скажи, что он мне надоел, и попроси уйти. Он безобидный. — Я отворачиваюсь и натягиваю на голову одеяло — глаза бы мои не глядели на этот гребаный мир.
Как только за мамой закрывается дверь, я подлетаю к окну и смотрю на освещаемую одиноким фонарем площадку у подъезда.
Минут через пять Баг показывается внизу — прихрамывая и держась за бок, пересекает двор и бредет к пустой остановке, а я провожаю взглядом его спину и шепчу: