Достаточно шрамов
Шрифт:
– Поговорить? Интересно!
– девушка оторвалась от Дина и уперла руки в бока.
– Не прошло и месяца, Гарри, а ты уже захотел поговорить со мной? Как это мило!
– Извини... Привет, Дин.
– Привет, Гарри.
– неловко пробормотал Дин.
– Джинни, мне выйти?
– Зачем? Я и при тебе могу сказать: Гарри Поттер, если ты думал, что я буду сидеть и лить слезы, дожидаясь, пока ты соизволишь вылезти из своего склепа и показаться своей девушке на глаза, то ты сильно ошибался! Если тебе плевать на меня, то и я не считаю
Джинни демонстративно обняла Томаса за талию, и тот посмотрел на Гарри с извиняющийся улыбкой. Гарри, чувствуя, как к души скатился тяжелый булыжник, постарался сделать скорбное лицо и покаянно произнес:
– Ты совершенно права, Джинни, я повел себя, как эгоист. Извини, и будьте счастливы.
Похоже, от него этого не ждали, и Гарри едва сдерживал смех, закрывая за собой дверь сарая и вспоминая удивление, отразившееся на лицах влюбленных. Отвергнутый, брошенный Гарри - это прекрасно. Джинни обижать не хотелось, и этот вариант был самым лучшим. Славно.
В Норе его встретили, как родного. Миссис Уизли крепко прижала к пахнущему ванилью фартуку и заявила, что он похудел. Мистер Уизли пожал руку, стараясь не разглядывать Гарри слишком явно. Услышавший шум Рон скатился по лестнице и громко заорал: «Гермиона!», Гермиона, близнецы, незаметно вернувшаяся Джинни - все они смешались в глазах Гарри в шумный дружелюбный суетливый водоворот.
– Прямо к обеду, Гарри! Сейчас придет Люпин, и будем садиться за стол.
– Люпин?
– Он очень хотел увидеться с тобой.
– сказал мистер Уизли.
– Я послал к нему Патронуса, скоро он будет здесь.
– Уже здесь.
– раздался от дверей приятный голос.
– Добрый день, Молли, Артур, дети. Здравствуй, Гарри.
Мужчина быстро приблизился к улыбающемуся Гарри, обнял его, застыв на секунду, и отстранился, окинув внимательным взглядом.
– Ну, как ты?
– Все хорошо, Ремус.
– Гарри стало немного не по себе от серьезного взгляда, но миссис Уизли спасла положение, пригласив всех к столу.
Обед проходил обычно для Уизли: в столовой стоял ровный шум, взрослые на одном конце стола тихо переговаривались, близнецы пытались подсыпать что-то в суп, Рон с набитым ртом расспрашивал Гарри «о жизни», и, если бы не надутая Джинни и быстрые взгляды Люпина, Гарри мог бы позволить себе расслабиться. После еды Он попытался улизнуть в комнату Рона, но не успел.
– Молли, вам нужно обновить охранные чары, если не возражаешь, я мог бы помочь.
– Ремус, это было бы замечательно, а то Артуру нужно на службу. А я бы тогда занялась уборкой.
– Прекрасно. Поможешь мне, Гарри?
Предчувствуя неприятности, Гарри поплелся за Люпином. Тот быстро справился с заклинаниями и остановился, глядя на кромку леса невдалеке.
– Скоро полнолуние...
Гарри молчал.
– Гарри, - не поворачиваясь сказал Люпин, - от тебя пахнет Снейпом.
– Мы живем вместе, Ремус.
–
– Ремус.
– Гарри вздохнул.
– Мы. Живем. Вместе.
Люпин быстро обернулся, глаза блеснули желтым, зубы оскалились. Скоро полнолуние.
– Как это случилось, Гарри?
– Тебя интересуют подробности?
– Меня интересует, как он добился этого.
Гарри почувствовал себя неуютно: всегда тихий, интеллигентный Ремус сейчас напоминал сдерживающегося зверя.
– Почему же он? А если это я... добился?
Люпин моргнул, усилием воли возвращая себе рассудительность.
– Видишь ли, Гарри, я довольно давно заметил, что Снейп относится к тебе... по особому. В твоем присутствии у него менялся запах и эмоциональный фон, я могу чувствовать такие вещи. У него даже сердце начинало биться сильнее.
– Ты знал? И давно?...
– Когда я был вашим преподавателем, это уже было очевидным. Он явно боролся с собой, поэтому я промолчал.
– Но следил за нами.
– За ним, Гарри. Дамблдор не должен был позволять Снейпу жить на Гриммо... Что он сделал?
– Ремус, ты же читаешь газеты: наоборот, это я безумно влюблен в Снейпа.
– Гарри попытался улыбнуться, но наткнувшись на взгляд Люпина, замолчал.
– Гарри, я ведь и тебя тоже чувствую. До всего этого Снейп был тебе безразличен. Понимаю, после такого стресса тебе могло показаться, что это малая цена за защиту и неодиночество, но Снейп не должен был пользоваться твоей слабостью в своих целях. Это недопустимо.
– Ремус!
– Гарри старался говорить спокойно.
– Все недопустимое со мной уже случилось, и именно Снейп помог мне понять, что надо жить дальше. Наверное, поначалу все было так, как ты говоришь, но не сейчас.
– Гарри усмехнулся.
– У меня теперь тоже меняется запах... Что ты собираешься делать? Сообщишь в Аврорат?
– Для начала, я собираюсь поговорить со Снейпом!
– Не надо, Ремус. Пожалуйста, поверь - он ни к чему меня не принуждал. Это была моя инициатива, я просто не дал ему возможности отказаться.
– Гарри, он взрослый мужчина, а ты...
– Я не ребенок, Ремус! Когда вы уже поймете? Невозможно просто вылезти из того подвала, отряхнуться и стать прежним жизнерадостным Гарри. Меня нет! Ты чувствуешь мой эмоциональный фон? Так закрой глаза и скажи мне, он похож на тот, что ты помнишь?
От неожиданности Ремус послушался, и его лицо медленно изменилось, став скорбным и виноватым.
– Гарри...
– Не трогай Снейпа, Ремус. Он нужен мне. Рядом с ним я продолжаю хотеть жить.
Гарри развернулся и медленно пошел к Норе, ожидая, что Люпин догонит его, но, обернувшись, увидел, как тот аппарировал. Подавив беспокойство, Гарри вздохнул: оставалось надеяться, что у Ремуса не завалялся еще один портключ, а за чары на Гриммо можно было не волноваться.
– А где Ремус, Гарри?
– удивилась миссис Уизли.