Достаточно шрамов

МамаЛена

То ли Кингсли пообещал зайти еще, то ли вернулось из отпуска начальство, но еду Гарри теперь приносили исправно. В остальном о нем, казалось, забыли: не вызывали на допросы, не требовали ничего подписывать, Амбридж тоже не показывалась. Гарри не знал, радоваться ему или нервничать: а что, если его не трогают потому, что Снейпа обвинили еще в чем-то ужасном, и его показаний больше не требуется? Вряд ли Амбридж внезапно раскаялась и решила дать ему отдохнуть, а значит, стоило ждать дальнейших гадостей. Только, каких? От этих мыслей Гарри нервничал. Он уже не мог лежать, и принимался ходить из угла в угол, делая над собой усилие, чтобы не начать биться

головой о стены. Ему хотелось, чтобы произошло хоть что-нибудь, и он боялся, что что-то произойдет. В ночь своего совершеннолетия Гарри сидел на кровати, прислонившись спиной к стене и скрестив ноги. Часов у него не было, но за фальшивым окном сумерки уже сменились ночью, и, если верить его ощущению времени, полночь скоро должна была наступить. Гарри не понимал, почему он не спит, сегодня ему нечего ждать: Хагрид не выбьет дверь, сова не принесет подарки. А ему так хотелось встретить свой праздник рядом со Снейпом! Засыпая в его постели, он мечтал о том, что Северус вспомнит о его дне рождения и, может быть, поздравит его, а если и нет, все равно, первым, кого бы он увидел, став взрослым, был бы его любимый Северус... Любимый? Гарри не заметил, когда стал думать о нем именно так: не любовник, не наставник - любимый. Снейп не позволил Гарри сказать ему это, но в своих мыслях Гарри не было нужды сдерживаться. Так случилось. И пусть будет так.

Гарри закрыл глаза, и ему вдруг показалось, что открылась дверь: неяркий свет заставил его крепче сжать веки, и тут же распахнуть их: перед его кроватью, напряженно вытянувшись, застыла призрачная лань. Патронус? Гарри потянулся к нему и услышал теплое: «С днем рождения, Гарри!» - произнесенное знакомым чуть хриплым голосом.

– Северус?

Лань повела головой, словно хотела ткнуться носом в его колено, отвернулась и растаяла, снова оставив ошеломленного Гарри в темноте. Но как?.. Как Снейпу удалось отправить Патронуса? Где он взял палочку? Его выпустили? Или это последняя просьба? Но под этим градом вопросов поднималось в душе теплое, невозможное счастье: он не забыл! Северус думал о нем! Гарри подпрыгнул на кровати и упал на подушки, стараясь сдержать радостный вопль. Северус думает о нем, а значит, все хорошо, он выдержит все, что ему еще предстоит, и выйдет отсюда, чтобы помочь Снейпу и себе - им обоим... В конце - концов, двадцать лет - это не смерть и не пожизненное. Просто долгое одинокое время, которое тоже можно пережить. «Пережить можно многое, поверьте.» Да, Северус, теперь я понимаю...

Утром после завтрака охрана вывела Гарри из комнаты. Гадая, что ему предстоит на этот раз, он вошел в кабинет для допросов и остановился, увидев сидящего за столом Кингсли и какого-то незнакомого волшебника в аврорской мантии. Больно кольнуло сердце. Что случилось? Вчерашний Патронус... Он что, прощался? Нет!

– Что с ним?
– не обращая внимание на охрану, Гарри кинулся к сидящим. Его схватили за руки и силой усадили на стул, напротив волшебников.

– Все в порядке, Гарри.
– поспешил ответить Кингсли.
– Успокойся. Отпустите!

Руки, держащие его за плечи, разжались, и Гарри вздохнул, пытаясь прийти в себя. Незнакомый волшебник смотрел на него с пристальным интересом. В углу комнаты фыркнула Амбридж.

– Я же говорила, что мальчик неадекватен. Столько всего пережить...

– Вы пришли в себя, мистер Поттер?
– спокойно поинтересовался наблюдающий.
– Мы можем начать?

– Да. Простите.

– Ничего. Итак, меня зовут Итан Скайли, я веду дело

профессора Снейпа, и у меня к вам ряд вопросов. Вы готовы?

– Да, сэр.

Гарри собрался и приготовился к худшему.

– Скажите, мистер Поттер, не получали ли вы в последнее время каких-либо известий от профессора Снейпа?

– Какое именно время вы имеете ввиду?

Похоже, аврора позабавил его осторожный ответ, и он одобрительно усмехнулся:

– Например, прошлую ночь.

Не зная, как ему поступить, Гарри посмотрел на Кингсли, но тот сидел со скучающим лицом и не глядел в его сторону. Что же делать? Если соврать - как это отразится на Снейпе? А если сказать правду?

– Почему вы считаете, что я мог их получить?
– жалкая попытка, Гарри и сам понимал это.

– Хотя бы по этой интересной реакции на наше посещение.

Гарри уже корил себя, что не сдержался, но было поздно. Что делать?

– Ну, так что?

Еще раз взглянув на Кингсли, Гарри решился:

– Да, прошлой ночью я получил известие.

– И, каким образом?

– Это был Патронус.

Возмущенный возглас Амбридж заглушил чуть слышный вздох Кингсли. Все верно?

– Как он выглядел?

– Лань, сэр.

Скайли кивнул, похоже, довольный услышанным.

– Мне необходимо узнать, что он вам сообщил.

– Зачем?

– Мистер Поттер, не притворяйтесь глупее, чем вы есть. Человек, находящийся под следствием, посылает сообщение потерпевшему. Что я должен подумать? Что он угрожает вам или же предлагает сделку.

– Это не так.

– А как?

Гарри замялся, изображая смущение, лихорадочно перебирая в голове варианты.

– Вы ведь не поверите мне на слово, не так ли?
– аврор кивнул.
– Пожалуй, я мог бы показать вам свое воспоминание, но ...

– Какая наглость! Мистер Поттер, что вы себе позволяете?
– заверещала Амбридж.

Однако, Скайли не выглядел возмущенным:

– У вас есть условия, я полагаю?

– Да.

– А почему вы думаете, что Аврорат станет с вами договариваться? Немного Веритассерума - и проблема решена.

– Вчера ночью мне исполнилось семнадцать, и, насколько я знаю, без моего согласия ни Веритассерум, ни легиллименцию применять вы не имеете права.

– И чего же вы хотите?

– Я хочу знать, что с профессором Снейпом.

Гарри показалось, что взгляде Скайли промелькнуло сочувствие.

– Что ж, это вполне приемлемо. Вчера ночью профессор Снейп внезапно напал на проверяющего камеру аврора, завладел его палочкой, обездвижил и, вызвав Патронуса, отправил кому-то сообщение. После этого снял Ступефай и вернул палочку.

– Что с ним сделали?

– Это уже второй вопрос, не так ли? Ну, не будем мелочиться. К сожалению, наш сотрудник немного... расстроился, и теперь профессор в лазарете.
– Видимо, у Гарри изменилось лицо и аврор продолжил: - Ничего опасного, пара переломов и одно непростительное.

– Круцио?
– Гарри сжал пальцы на сидении стула, опасаясь не удержаться и ударить спокойное лицо.
– Ничего опасного? А вам доводилось пробовать это на себе?

– Гарри!
– предостерегающе проговорил Кингсли, но Гарри его не услышал:

– Вы и правда считаете, что ваш аврор не сделал ничего особенного?

– Он уволен и будет привлечен к ответственности.
– поморщился Скайли.
– И, если это все, что вы имеете мне сказать по этому поводу, может быть, продолжим?

– Кингсли, как он на самом деле?