Достаточно шрамов
Шрифт:
– Протестую!
– голоса Кингсли и Дамблдора прозвучали одновременно.
– Это незаконно.
– заявил взволнованный судья.
Гарри почти не слушал, о чем спорят члены суда: в голове снова плыло. «Успело вам понравиться» ? Он держался почти весь день, но голос, произносящий оскорбления показался ему знакомым, словно слышанный в ночном кошмаре, он лишал покоя и заставлял сжиматься в комок. «Понравиться»?
– Позвольте, я отвечу.
– стараясь говорить спокойно, Гарри двинулся в сторону обвиняющего его волшебника.
Зал затих, ловя каждое
– Я действительно победил в поединке, хотя и не очень понимаю, как...
Аккуратно повесив мантию на перила, Гарри принялся расстегивать рубашку.
– Ни мистер Малфой, ни профессор Снейп никогда не были моими любовниками, и я готов подтвердить это под Веритассерумом. А, что касается того, что «успело мне понравиться»...
– Гарри повесил рубашку рядом с мантией и выпрямился.
– Господа члены Визенгамота, полагаю, читали списки арестованных Пожирателей смерти, и их показания?
Некоторые фигуры в алых и черных мантиях согласно покачали головами, остальные же сидели молча не отводя глаз от полураздетого подростка.
– Посмотрите внимательно: - Гарри медленно повернулся, давая себя разглядеть, - этих шрамов не было еще месяц назад. Я бы показал и остальные, но тут дамы. Впрочем, лично вам - Гарри кивнул в сторону обвиняющего, - если вы потребуете, я готов продемонстрировать все. Но, я спрашивал о списке: сколько там фамилий?
– Сорок пять.
– крикнул взволнованный голос с трибун.
– Сорок пять. И все эти люди, кроме Снейпа и Малфоев, все три недели моего заключения были частыми гостями в моем подвале. Иногда поодиночке, иногда вместе. Именно они оставили мне эти шрамы. Вы действительно считаете, что подобное может кому-то понравиться?
Отвернувшись от покрасневшего молодого человека, Гарри продолжал, обращаясь ко всем:
– Я пришел сюда не хвастаться своими подвигами, я пришел попытаться помочь достойным людям. Профессор Снейп пытался спасти меня, а когда это не удалось, остался умирать вместе со мной. Но, чуть раньше он спас мне рассудок, подарив надежду на спасение, показав, что и этом аду есть, на что надеяться. И я прошу высокий суд поверить мне: именно профессору Снейпу мы обязаны нашей победой. Если бы он не стоял у меня за спиной, я бы не нашел в себе сил сопротивляться, да, я бы даже стоять сам не смог.
Гарри передернул плечами.
– Простите, я, пожалуй, оденусь. После подвала я, почему-то, все время мерзну.
В зале послышались всхлипы, Гарри, быстро натягивал одежду, стараясь ни на кого не смотреть, судьи совещались.
– Поттер, - услышал он усталый голос, - ну, что вам дома не сиделось?
– Профессор...
– Если вы думаете, что ваша прочувствованная речь тронет черствые сердца судей, то вам суждено разочароваться. Максимум, чего вы этой выходкой добьетесь - замены смертной казни на пожизненное, и шумихи вокруг себя в газетах.
Снейп говорил тихо, и Гарри подошел ближе.
– Ну, пожизненное все же лучше, чем смерть.
– Вы полагаете? И это при том, что
– Обвиняемый, ваше последнее слово.
– Благодарю, мне нечего сказать.
– Ваша честь, позвольте мне!
– Снейп не смотрел, и это придавало Гарри решимости.
– Свидетель, вы разве не закончили?
– Я хочу сделать заявление.
– Еще одно? Мистер Поттер, вы нас балуете. Слушаем.
– Я... Я хочу сказать, что... Я люблю этого человека.
За взрывом криков и удивления, никто кроме Гарри не услышал отчаянного: «Ты идиот, Поттер!»
– Что?
– Я люблю профессора Снейпа, - заторопился Гарри опасаясь, что его прервут, - давно. Он не знал этого. Мы, и правда, не были любовниками, но, если вы его отправите в Азкабан, его там убьют, и тогда у меня не будет даже шанса.
– Вы несовершеннолетний, мистер Поттер!
– Я знаю. Поэтому я молчал. Я готов дать непреложный обет, что не стану даже приближаться к профессору до моего совершеннолетия.
– Не льстите себе, Поттер. Думаю, моего отношения к вам будет достаточно, чтобы держать вас на расстоянии.
– Похоже, вам не на что надеяться, мистер Поттер?
– прокричал кто-то из толпы журналистов.
– Пускай. Но я буду знать, что у профессора все хорошо. А если он попадет в Азкабан, я просто не смогу жить...
– Поттер, - неожиданно весело прошипел Снейп, - эмоциональный шантаж? Как низко пал Гриффиндор!
– У меня были хорошие учителя, сэр.
Судья окружил трибуну Визенгамота заглушающим заклинанием, и взволнованные зрители с тревогой наблюдали за беззвучным спором судей. Гарри стоял рядом со Снейпом, и ему даже не приходилось изображать волнение: его действительно, трясло. Наконец, судьи заняли свои места, и заклинание было снято.
– Суд постановил: Северус Тобиас Снейп, за недостаточностью улик и по ходатайству главы Визенгамота, главы Аврората, а так же мистера Поттера, приговаривается к трем годам лишения свободы условно...
Бурю, поднявшуюся в зале невозможно было перекричать, и судья замолчал, пережидая. Цепи сползли с дрогнувших рук Снейпа, но профессор, казалось, не заметил этого: с недоверчивым удивлением он смотрел на счастливо улыбающегося Гарри, и, казалось, ждал, что когда все затихнут, судья объявит сказанное шуткой. Впрочем, он довольно быстро овладел собой и привычно скрестил руки на груди.
– Ограничений на магию не налагается, так как существует угроза мести от бывших соратников. Запрещается покидать страну и менять место жительства без оповещения куратора. Дополнительно напоминаю, что за совращение несовершеннолетних так же полагается заключение в Азкабан. Дело закрыто!
Судья ударил молотком, и словно прорвало плотину: вниз к Гарри и Снейпу кинулись журналисты и зрители. Гарри даже успел испугаться, но рядом с ним и профессором, отрезая от толпы, внезапно появились красные мантии авроров. Гарри застыл, почувствовав, что снова уплывает, но Снейп, реагируя на движение, рывком отбросил его к себе за спину.