Достойный Розы
Шрифт:
— У меня нет даже самой захудалой актрисы на содержании, — сказал Норман, — и это потому, что вы не даете мне денег!
— Еще не хватало мне давать тебе денег на актрис, — мистер Грансильвер развел руками, — ты только и делаешь, что оплачиваешь шлюх, даришь им подарки, которые я бы не погнушался подарить жене. Подумай о будущем, Норман! Ты не сможешь управлять состоянием! Вместо университета ты оказываешься в театре!
Норман отвернулся.
— Я уверен, что вы проживете еще долго, отец, — проговорил он, — и я могу позволить себе ходить в театр. Да, у меня
— Жалкие крохи? — мистер Грансильвер снова поднял брови, — да на одну сумму, которую ты спускаешь за вечер, люди живут год! Год, Норман!
Норман махнул рукой, понимая, что с отцом не удастся договориться.
— Если ты не дашь мне денег, то я уеду в Лондон и займу у первого встречного, — процедил он сквозь зубы, — отец, я богатый наследник, а не жалкий клерк! Дай мне денег, я должен отдать их Кейру, потому что ты несколько дней забывал выдать их мне!
— Ты должен даже Кейру? — удивился отец, — а знаешь что... я еще не покрыл последний твой проигрыш. И я жду клятвы, что ты не подойдешь к картам на три шага!
— Я не могу такое обещать! — выпалил Норман.
— Тогда и денег я тебе не дам!
— Не дашь? — Норман отступил, смотря отцу в глаза, — да и не надо! — закричал он, — не давай мне денег! Не буду я ничего тебе обещать! Я просто поеду в Лондон, и не стану изображать приветливого хозяина, чтобы продать подороже свою сестру!
С этими словами Норман, которого трясло от бешенства, бросился вон из комнаты и громко хлопнул дверью.
— Лети, лети, дурачок, — проговорил ему в след отец, — надеюсь, вернешься все таким же дурнем, а не наученный жизнью... Жизнь — не самый добрый учитель.
…
Ночная тьма скрывала от хорошо подвыпившего Нормана очертания домов. Он стоял в переулке, не зная, где находится. Алкоголь и красотка Дженни затмили его разум, и он смотрел куда-то в даль, пытаясь понять, та ли это улица, по которой ему нужно идти.
— Вас проводить, сэр? — мальчишка лет десяти оказался прямо перед ним.
Норман не задался вопросом, откуда ночью в городе может взяться ребенок. Мальчишка был темноволос, и улыбка у него была такая открытая...
— Где Сент-Джеймс стрит?
– - спросил он заплетающимся языком.
Хотелось упасть и спать, но для этого нужно было найти свой дом.
— Идемте, сэр. — мальчишка взял его за руку, — идемте!
Норман медленно потащился за ним, с трудом переставляя ноги. Он не раскаивался в том, что так напился. Он помнил вкус губ Дженни, ее радостную улыбку, ее удовольствие от его прикосновений. Странная девушка. Обычно девочки из борделя ведут себя иначе. И только Дженни с ее золотистыми волосами и лучистыми глазами, казалось, была по-настоящему рада ему. Она подливала ему вина. Она пила вместе с ним. Но сейчас она спала в своей кровати, а он вынужден был тащиться по переулку следом за мальчишкой.
— Эй, сэр!
Норман обернулся. Следом за ним бежал дворник с метлой в руке.
— Что угодно, почтенный? — спросил он, пытаясь сосредоточить зрение на старике.
— Подайте на табачок,
Норман непроизвольно коснулся внутреннего кармана, где лежали у него деньги. Достаточно много денег, полученных за продажу ожерелья матери, найденного в ее комнате. Мать его простит, а ему нужны деньги. И для того, чтобы отдать Кейру. И для того, чтобы оплачивать такие вот вечера. Радостные. С Дженни. Он подарил Дженни кольцо с рубином. Прекрасным, как ее губы.
— Подайте! — заныл старик, но Норман отвернулся и пошел по переулку, качаясь из стороны в сторону.
— Ну как знаешь...
Это были последние слова, которые он слышал этой ночью. Что-то тяжелое обрушилось на его голову, и Норман обмяк, погрузившись в желанное забытье.
Глава 10. Приключения учителя геометрии
Учитель геометрии мистер Сандерс возвращался домой далеко за полночь. Он успел посидеть в клубе, больше похожем на кабак, с друзьями, оставив там почти весь дневной заработок от уроков, которые давал нескольким отпрыскам богатых и знатных господ. Пользуясь популярностью, как учитель, он брал за уроки вполне хорошую цену, но этих денег, увы, не хватало, чтобы достойно содержать жену и четверых дочерей.
Сначала он мечтал отдать старшую дочь в пансион, где бы она получила хорошее достойное ее образование, но платить за пансион ему было нечем. Сара выросла, и теперь он размышлял, как бы выдать ее замуж так, чтобы и остальные девочки могли бы найти достойных женихов.
Увы, Сара оказалась не красавицей. Высокая и худая, в отца, с длинным носом и острыми темными глазами, она не блистала юностью и свежестью, будучи сухой и бледной из-за недостатка воздуха и света. Вот бы отправить ее в деревню, там бы она расцвела на свежем молоке... Но мать мистера Сандерса, та самая, что жила в деревне, умерла несколько лет назад, и обстоятельства снова сложились против него.
Сара росла в городе, в темноте переулка, с единственным окном, узким и длинным, в гостиной. В квартире, что многие годы снимал мистер Сандерс у старой Нэнси, было еще две малюсенькие спальни. Одна для девочек, другая для него и его жены. Но окон в них не было, а если бы и были, то выходили бы они на серую стену, что располагалась за домом, не пропуская света. Мистер Сандерс вспоминал свое детство среди лугов и озер, но, к сожалению, его профессия приносила доход только в случае, если он жил в большом городе, где мог находить богатых учеников.
Сегодняшний вечер выдался богатым на события. Друзья оказались щедры, и мистер Сандерс задержался с ними дольше обычного, да и выпил тоже больше, чем собирался. Вышел из клуба он тоже позже, чем выходил по четвергам, и теперь вынужден был идти чуть ли не на ощупь, пробираясь в знакомый переулок и ориентируясь по силуэтам домов. Вот бы старая Нэнси заставила фонарщиков освещать их тупик! Но она, как и другие хозяева домов, что ютились в тупике, не хотела платить за освещение, и в те ночи, когда на небе не было звезд, темнота была кромешная и густая, как чернила.