Достойный Розы
Шрифт:
Роза... Дэвид замер, ничего не видя и не слыша музыки. Он смотрел, как она двигается, иногда ловя на себе ее взгляд, и в эти моменты сердце пропускало удар. Роза... та, ради которой он пошел на преступление и готов на все, только бы видеть ее! Роза, которая станет его женой!
— Виконт Ригл к вашим услугам, — он поклонился отцу семейства, потом поцеловал руку матери. Еще достаточно молодая и миловидная, миссис Грансильвер одарила его улыбкой.
Роза протянула ему руку. Заиграли вальс. Дэвид благодаря Саманте умел танцевать вальс, но сейчас все знания вылетели у него из головы. Он просто стоял и
— Музыка уже играет, — сказала она, он очнулся, и весь задрожал, когда ее рука оказалась в его руке.
С благоговением он обнял ее за талию. Роза положила руку ему на плечо. Дэвид знал, что так и должно быть, но страстные картины их ночи всплыли перед его глазами от одного ее прикосновения. Во рту пересохло, он забыл, что нужно делать, и послушно следовал за Розой, повторяя ее движения. Он не говорил ничего, он не мог говорить, с трудом вспоминая, что следует дышать.
Как они оказались на веранде, как они прошли в маленький садик, а из него на первый этаж дома, он не помнил. Он держал ее за руку, боясь, что она исчезнет и оставит его навсегда. Его трясло, как в лихорадке. Нужно было где-то спрятаться, чтобы просто смотреть на нее! Все эти люди казались ему помехами. Все они хотели отнять его Розу. Все они ждали, как он зазевается, чтобы навсегда разлучить их...
Какая-то каморка стала им прибежищем.
Дэвид закрыл дверь, защелкнув щеколду. Роза стояла посреди комнатки, и смотрела прямо на него. Ее светлое платье мерцало в темноте россыпью жемчуга по вырезу.
— Роза... — прошептал он, и шагнул к ней.
Ее руки оказались у него на шее. Она прижалась к нему всем телом, и в один миг губы их слились в поцелуе, а тела оказались едины, будто они никогда не разлучались. Слова были не нужны. Безумие, охватившее обоих, требовало выхода. Страсть соединяла их тела и души, и вскоре Роза оказалась на какой-то кушетке, Дэвид неистово целовал ее, будто отстранись она, и наступит миг его смерти. Избавившись от одежды, они спрятались под большим пледом, и соединились, слившись в блаженстве, которое могли дать друг другу только они одни. Слились в единое целое, которым ощущали себя с того самого мига, как встретились в его бедной комнатке в доме старухи Нэнси.
— Люблю тебя, люблю, — шептали они друг другу, боясь, что морок развеется и окажется прекрасным сном.
— Я не могу жить без тебя... я безумно тебя люблю...
Роза не думала о том, что ее будут искать. Ей было все равно. Важен был только Дэвид. Только его руки и губы, только его слова любви, только его тело, дающее ей наивысшее счастье, испытав которое она не могла думать уже о другом. Ей хотелось слиться с ним и никогда не разлучаться. Ей хотелось быть его частью, которой она ощущала себя.
— Дэвид, как же я скучала...
Он сжал ее крепче. Руки его были теплыми и надежными.
— Ты станешь моей женой, — прошептал он, не спрашивая, а увтерждая.
— Да, — ответила она, — да...
…
— Он ушел к отцу, танцует теперь на балах со своей леди...
Сара сидела на диване в их квартире, казавшейся одинокой и скучной без Нормана. Она вернулась, решив, что готова все ему простить, но присланная им записка говорила, что она опоздала. Он обиделся и вернулся к отцу. Неужели
Сара заплакала. Мать, которую она вызвала, чтобы не быть одной, подала ей платок.
— Сара, тебе нельзя все время рыдать. Будет выкидыш. И что тогда?
Сара пожала плечами.
— Тогда ты потеряешь его ребенка, Сара! — миссис Сандерс обвела рукой обстановку комнаты, — и станешь снова жить у нас, в одной комнате с сестрами!
Сара поставила локоть на столик и закрыла ладонью глаза.
— Я не хочу, чтобы вы там ютились. Переезжайте ко мне сюда. Тут места больше. Норман уже никогда не вернется.
— Нет, ты что... Он обязательно придет к тебе! Зачем мы ему в этом уютном гнездышке? Да ты что, Сара, привыкай. Пусть женится, тебе-то какое дело? А ребенка будешь растить в красоте. Не у нас же.
Взгляд Сары был красноречивее любых слов.
— Не пустите меня? — усмехнулась она.
— Пустим, — убедительно сказала мать, которая тоже была одета намного лучше, чем привыкла ходить всю свою жизнь, — пустим. Только вот не нашего ты полета птица. Живи тут. И мистеру Норману скажи, что должен заботиться о ребенке!
— Больно-то он меня слушает, — сказала Сара горько.
— Как вернется, будет слушаться.
— Мама! — Сара поднялась, и стало видно, как она располнела, хотя живот еще только намечался, — мама, и на шлюх мне закрыть глаза? На что мне еще закрыть глаза?
— На все, дочь моя, — миссис Сандерс прошлась по гостиной, ступая по ворсистому ковру и дорогому паркету, — не важно, чем занят мужчина. Главное, чтобы он пришел к тебе!
Глава 5. Отказ
В дни после бала Дэвид прибывал в абсолютной эйфории. Он не мог думать ни о чем другом, кроме Розы, ему казалось, то ее аромат преследует его, ему все время мерещился ее голос. Роза как будто была где-то рядом, вышла из комнаты, стоит за углом. Иногда ему казалось, что он сходит с ума от желания увидеть ее снова. Он послал ей букет утром после бала, подобрав самые прекрасные розы во всем Лондоне. Он явился с визитом и целый час сидел в ее гостиной, смотря на нее и с трудом отвечая на вопросы ее матери. Миссис Грансильвер то и дело поднимала брови, когда он сбивался, путался в словах или просто терял мысль. Роза сидела напротив, в другом конце комнаты, и изредка поднимала на него глаза. От каждого ее взгляда мысли его нещадно путались, Дэвид терялся и наконец понял, что срочно нужно откланяться, чтобы мать его Розы не решила, что он сумасшедший.
Миссис Грансильвер была достаточно искушена в личной жизни, поэтому сразу обратила внимание, что бывший журналист и участник, возможно невиновный, но участник, похищения ее дочери, то краснеет, то бледнеет, и не может связать двух слов. Роза сидела тише воды, ниже травы, и никакие вопросы не могли вырвать из ее уст ответов сложнее “да” или “нет”. Она поделилась наблюдениями с мужем, не забыв рассказать историю внезапного обретения журналистом отца.
— Этот человек непременно придет делать предложение, — сказала она, вертя в руках веер, — и я не уверена, что готова отдать за него свою дочь. Сердце мое чувствует мошенника.