Достойный Розы

Аристова Валерия

— Нужно избавиться от него, — прозвучал совершенно спокойный голос Розы.

Норман медленно понялся, понимая, что помощи отцу оказать уже не сможет. Все было кончено, и сестра и ее любовник стали свидетелями его падения.

Трое, они стояли над трупом старика, что смотрел в вечность широко распахнутыми глазами. Роза сжимала руку Дэвида, не испытывая совершенно никаких эмоций. Голос разума же шептал ей, что теперь... теперь она свободна. Она свободна делать все, что пожелает! Она свободна выйти замуж за Дэвида! Охваченная этим чувством, Роза действовала совершенно механически. Казалось,

внутри все, кроме этого огня, умерло, и очерствело, и только трепещущий в самой глубине сердца почти священный ужас, заставлял ее думать четко и уверенно, будто в ней сиял какой-то свет.

— Нужно скорее вынести его из дома, если вы не хотите проблем с законом, — сказал Дэвид.

Норман переводил глаза с одного на другую.

Роза метнулась к кровати и стащила с нее покрывало.

— Кладите.

Дэвид кивнул Норману, который взял отца за ноги, а сам Дэвид — за плечи, и они переложили его на покрывало. Роза закрыла отцу глаза, и распахнула дверь.

— Хорошо, что нет мамы, — сказала она, — сегодня она уехала к своей подруге на неделю.

— Давайте скорее избавимся от него, — послышался голос Дэвида.

Тело было тяжелым. Дэвид и Норман шли быстро, надеясь, что слуги спят и никто не увидит их. Было очень страшно, и темнота скалилась непонятными образами и голосами, мерещившимся всем троим в темных коридорах.

Улица встретила их той же темнотой и неясными силуэтами. В свете фонарей опасно было нести тело, и они положили его на мостовую. Норман показал, чтобы сестра и ее любовник оставались на месте, и бросился в темные переулки, вскоре объявившись на улице с коляской. Дэвид закинул в коляску тело, потом залез сам и помог забраться Розе. Норман сидел на козлах. Он сильно ударил лошадей, который взяли в карьер, и коляска покатила по мостовой, унося троих преступников в темноту ночи.

...

Тело мистера Грансильвер, одного из самых богатых дельцов Лондона, было обнаружено в Темзе. Он был в одном белье, а в сердце зияла рана. Его сын и дочь, перепуганные и с трудом сдерживающие слезы, сообщили следствию, что отец после ссоры с сыном куда-то уехал, и они больше не видели его. Роза сказала, что пыталась удержать отца, но тот приказал ей оставаться в своей комнате и навсегда покинул свой дом, чтобы вернуться в него уже мертвым. Сторож, который спал в будке, подтвердил, что слышал, как от дома отъехала коляска, и следователи отправились искать виноватых среди деловых партнеров мистера Грансильвера и лондонских преступников.

Роза приказала занавесить окна и зеркала и сама облачилась в траур в ожидании матери. Дом замер, будто жизнь в нем остановилась вместе с жизнью мистера Грансильлвер. Слуги говорили шепотом, а Роза сидела у себя, надеясь проснуться и с облегчением понять, что все происходящее было страшным сном.

Нормана дома не было. Он исчез в ту же ночь, и больше Роза его не видела. Она понимала, чем он занят, и не хотела даже думать о том, в каком состоянии он находится. К ней явилась Китти, теперь ставшая миссис МакАрт, но Роза не приняла бывшую подругу. Лучше оставаться одной в темном доме, чем снова довериться той, которая уже раз предала.

Дэвид приходил по ночам, и они просто лежали под одеялом, молчали и сжимали друг друга

в объятьях. Сил на любовь у них не было. Роза, внутренне сжавшаяся в комок, цеплялась за него, как за последнюю надежду. Она не плакала и ничего не говорила об отце, но боль, которую она боялась выпустить наружу, съедала ее изнутри.

Мать приехала вместе с лордом Робертом, после чего произошли наконец похороны, собравшие огромное количество народу. Норман шел во главе колонны, бледный и совершенно безучастный. Роза следовала за ним вместе с матерью, на лице которой она не видела ни одной слезинки. Лорд Роберт кидал на Розу робкие взгляды, будто спрашивая, не передумала ли она, но Роза старалась не смотреть на него. Он поддерживал под руку миссис Грансильвер, и та не отказывалась от его помощи.

Норман исчез снова сразу после похорон, оставив мать и дочь наедине с их горем. Обе они старались не встречаться в огромном доме, и вскоре мать уехала в Вайтроуз Холл, оставив Розу на попечении брата.

Еще недавно жившая в большой семье и среди множества людей, Роза вдруг оказалась совершенно одна. Ей хотелось бежать без оглядки от призраков, окружавших ее. Она готова была даже на визиты лорда Роберта, но тот не являлся, видимо, сильно на нее обиженный.

Норман вернулся домой спустя два месяца, ужасно исхудавший и не похожий на себя. Лицо его приобрело странное циничное выражение. Он смотрел на сестру, будто это она совершила преступление, а не он. Розе смотреть на него было больно и страшно. Дэвид, сидевший с ней в гостиной, поднялся, чтобы приветствовать ее брата.

— А, любовничек так и шляется здесь, — Норман смотрел на Дэвида без всякого выражения, -вы бы, сэр, приличия соблюли и пореже оказывались в нашем доме. Роза все же девица на выданье, и теперь мне придется думать, кому ее спихнуть.

— Думать об этом вам не придется, — спокойно сказал Дэвид, — как только траур закончится, я женюсь на ней.

— Вы — мошенник, — усмехнулся Норман, — и я не отдам вам сестру.

Роза дернулась было к брату, но Дэвид сжал ее руку, заставив оставаться на месте.

— Вряд ли вы, мистер Грансильвер, предпочтете виселицу свадьбе, — сказал Дэвид.

Норман остановил на его лице уставший взгляд. Он весь как-то сник, будто вся спесь его в один миг улетучилась, оставив в комнате до боли знакомого Нормана, только исхудавшего и несчастного.

— Ах да, вы можете требовать всего, чего пожелаете, — сказал он, и лицо его прорезала усмешка, вдруг сделавшая его похожим на отца, — ну что же, назначайте дату. Я не смею возражать.

Глава 8. Помолвка

Сара никогда не была в таких огромных домах. Норман буквально втащил ее за руку в холл, и она остановилась, раскрыв рот от восхищения. Залитый светом холл показался ей райским садом, поскольку везде были расставлены пальмы в кадках и цветущие растения.

— Но я не могу здесь жить, — сказала она, когда Норман пригласил ее в гостиную, — я не могу тут находиться!

Он рассмеялся. В последнее время его смех казался ей смехом дьявола, и глаза его, раньше синие и красивые, преобразились, став колючими и холодными.