Дождь поющего огня
Шрифт:
Бойцы стараются меньше двигаться, чтобы беречь силы, остерегаются возможных ошибок. Их сосредоточенность обретает реальные формы.
Наступает момент, когда два потока объединяются в единый великий поток движения гармонии. Словно в зеркало смотрятся они в сердце партнера по бою. Застывшие мысли открывают пространство свободного безмолвия для полетов скованных целью духов.
Получилось так, что даже сердца их объединились, отбивая ритм звучания святости.
Буря жаждущих крови голосов и сердитые окрики
Неподвижность.
Соперники расправили плечи и стояли ровно и величественно. Ярость сползает с покалеченных лиц. Спокойствие наполняет глаза ясностью.
Время любуется красавцами - силачами и не трогает их. Но для исполненных корысти посторонних взглядов тягостны минуты бездействия. Требуют крови, требуют боли сладострастные рты.
Рабская натура ищет для себя предметы поклонения, способного к разрушению.
Внешние уголки глаз немного прищурились, губы дрогнули. Вселенная раскрыла великую тайну.
Солон улыбнулся первым. Иоан сделал шаг на встречу. Они оба шагнули друг к другу и обнялись посреди пропахшей насилием ареной амфитеатра.
Их равенство родилось в жаркой борьбе, и они искренне радовались этому.
Судьи приблизились к ним и положили чемпионский титул им под ноги.
Атлеты поклонились судьям и зрителям, переступили через вожделенный пояс и разошлись в разные стороны.
Многие люди желали проучить нерадивых бойцов, но никто не посмел крикнуть злое слово или бросить еду в лицо.
Сошли с арены и скрылись из поля зрения изумленных и разочарованных глаз двое презревших законы соперничества.
Колокол прозвонил еще раз.
Небо разродилось дождем.
Рыжий песок арены лучился довольствием.
Верховный судья встряхнул бородой и прочитал молитву благодарения.
– Спасибо тебе, учитель.
– Как торжественно.
– Может быть... но я так благодарен...
– И за что же?
– Я научился...
– Нет, ты еще далек от того, чему учил тебя я.
– Но я умею...
– Достиг желаемого состояния в идеальных условиях?
– Хотя бы и так.
– Ты всего лишь распахнул дверь и поверил в существование горизонта, и уже готов опустить руки. А ведь страх так и остался непобежденным.
– Я всего лишь хотел сказать спасибо.
– Пожалуйста.
9 Пустота и преисподняя.
Из бурлящего рёва толпы к Артемию протиснулся среднего возраста человек с блестящей лысиной и сияющими глазами.
– Привет, Артем.
– Здравствуй, Сэм.
– Понравилось зрелище? Я смотрю, это твой ученик начудачил в финале.
– Мой. И я очень рад, что вышло именно так.
– У тебя праздник?
– Сэм
– Праздник, бледно сказано.
Сэм оглянулся по сторонам, словно выискивая местечко, где можно поговорить по - душам.
– Нет желания посидеть в кабачке, выпить доброго вина и поболтать со старым швейцаром.
– Ну, не таким уж и старым.
– Артемий дружески хлопнул по плечу Сэма.
– Дородства в тебе на семерых.
– Годы летят, я уже не тот, что был двадцать лет назад.
Артемий поднял бровь и бросил на него взгляд, исполненный веселой укоризны.
– Хочешь пожаловаться?
Сэм расхохотался.
– Еще как. Кстати у меня сегодня утром родилась внучка.
– Здорово! Хочешь отметить событие?
– Наконец до тебя дошло. Пойдем, тут неподалеку уютный кабачок. Я угощаю.
– Нет, я.
– Я, или пошел к черту.
– Тут ты прогадал. От меня не отделаешься.
– Вот и чудесно.
В квартале от амфитеатра действительно находился маленький кабачок "У пьяного Рака" с вывеской, изображавшей громадного красного омара сидящего за столом с толстопузым пьяницей.
– Хорошая вывеска, - отметил Артемий.
– Это моя любимая забегаловка. А главное бармен мой закадычный друг.
– Сэм открыл дверь и сделал жест рукой, приглашая Артемия.
– Вы так любезны.
Вино едва в кабачке действительно были отменными. Весело болтая, обсуждая новости и подтрунивая друг над другом, они просидели допоздна. Уже за полночь распрощались они возле мерцающего уличного фонаря. Языки и ноги слушались с трудом.
Сэм обнял Артемия и потянулся с поцелуями. Тот отстранился и покачнувшись едва не задел мусорный бак.
– Ты чего?
– Я?.. Я по братски...
– Ничего себе брат...
Сэм обиженно выдохнул.
– Еще спроси меня: уважаю ли я тебя?
– Уважаешь?
– простодушно спросил Сэм, звучно икнув.
– Разумеется.
– Хороший вечер с хорошим приятелем.
– Я тоже так думаю.
Они рассмеялись и обнялись. И признались (в который раз) в уважении. И послали (со смехом) друг дружку к собачим чертям.
И разошлись.
Желтая луна заглянула в темноту узкой улицы, Дождь улыбнулся ей, как давней знакомой. В домах, тронутых старостью, гасли огни. За прохладными стенами удивительные судьбы предвкушали покой.
Из одного из окон донеслись звуки рояля и нежная песня. За окном дома напротив, бранились супруги.
"Славные люди, - думал Артемий, - у них хватает мужества исполнять второстепенные роли и не стремиться к чуду. Их великое смирение затушевано эмоциями, ибо они тщательно пытаются забыть о том, кто они на самом деле. Я восторгаюсь их смелостью".