Дождь в полынной пустоши. Книга 2
Шрифт:
– Подозреваю. Но пообещаю наперед, на будущее, которое светлое и безбедное. Тысячу в неделю тебе. И полторы остальным. Остальные на твое усмотрение. Тридцати достаточно.
Хороший вербовщик знает, не обязательно покупать целую армию, достаточно купить полководца, у которого армия в наличии. А если армия подходит, а полководец не совсем? Заплатите правильно, и у вас будет правильный полководец. Даже без вашего непосредственного вмешательства. Вмешаться придется, когда новый полководец придет просить дополнительных денег. Их всегда недостаточно, покупаешь ли ты канарейку, дистрэ*, армию, чью-то совесть или жизнь. Как правило, жизнь обходиться дешево. Колин на это очень рассчитывал. За Кусаку
На лицах Готье и Боссуэлла смятение и возмущение. Плесневелый кусок хлеба разделить проще. С серебром совсем по-другому. Чем его, серебра, больше, тем сложнее предстоит дележка.
– И за что деньги? — спрашивает Готье, не надеясь на Ассама.
– Плата исключает вопросы, но предполагает буквальное выполнение кондотты. Королевский Столик, уже обсудили.
– А чего не обсудили? — вынужден продолжать разговор Хьюб не уронить достоинство марешаля, пусть и самоназначенного.
– Для наемников вы слишком разговорчивы.
– Мы не наемники! — утверждение, но не отказ. Отказ звучал бы иначе. Сжатые кулаки Ассама, предупреждение барону. Ты у опасной черты.
– То-то и оно, - сочувствует Колин еще больше досаждая Хьюбу.
– Весной король двинется делить Тоджское Всполье, оставив разговорчивых в глубоком тылу.
Еще пауза, осознать правоту унгрийца и признать её. Каждому по-своему.
– И в какое дерьмо лезть?
– требуются детали Готье, но обойдется и без них. Он обойдется.
– Рекомендации? Имеются таковые, в дерьме не топтаться? — запросил Колин от чулочника невозможного.
– Не подойдет? — ткнул себя в изувечено лицо Хьюб.
– Моя не хуже, - объявил Колин Кусаке.
– Но я, как ты слышал, обещаю деньги. Чистое серебро за мечи и кровь. Пожеланию расчет золотом. Однако мы отвлеклись, забежав несколько наперед. Что насчет Королевского Столика? Согласны?
Для марешаля, Хьюб не великий мастер переговоров. Отвлекается на вещи ненужные, малопонятные и неуместные. Но даже то, что хотел - один за всех, все за одного — не в состоянии вразумительно донести до собеседника.
– Знаешь, что такое братство? Понятие имеешь?
Количество ртов на один кусок, - уверен Колин, но чулочнику такое не скажешь. Не поймет. Не примет. Ни душой, ни сердцем. Кто-то видит мир на трех китах. Кто-то на плечах верных, честных и доблестных. На взгляд Колина, киты надежней. С людьми вечная морока.
– Да или нет. Все что я от вас добиваюсь, - обломал унгриец марешаля спорить о проявлении высшего человеческого в низменных вопросах войны.
Бери пример со шлюх. Лишнего не ломаются. С клиентом доброжелательны и улыбчивы, - готов ободрить Колин. Но не ободрил. Правда, она обидна. А людей обижать, эсм Арлем не велит.
У Хьюба аф Ассам свои думки, болючие и неотвязные. Такие как он неудачники, не нужны ни своей семье, ни королю, ни кому-либо еще. Единственный шанс выжить, держаться сообща. Не чувствовать себя на помойке. Или не признавать, что давно уже вышвырнут туда. Богу божье, кесарю кесарево, а им соответственно…. Выбраться самостоятельно не получится. У тех, кого он хорошо знал, не получилось. Ни у одного. С чего ему сподобиться? Один за всех, все за одного и все вместе…. Кто вперед к трудному счастью под именем Война. Верный и испытанный способ прогнать сквозь сито смерти людское сомнище, отбраковать счастливчиков. Слишком мал шанс оказаться в их числе. Но все-таки он есть. Остается как-то попасть на Всполье. Солеры обещали Моффету наемников. А наемникам нужны деньги и не нужны земля. Что с ней и на ней будут делать, убойщики? Ничего! Но земля у них будет. Пашни, луга, леса, долины, поймы, скалы, пустыри, солончаки, за что многие готовы сложить головы. Сейчас ему предлагают работу. Скорей всего дурно пахнущую.
– Почему именно тридцать?
– Хирлоф скромный феод. Одна баннероль воинов и не более. Вот я и подумываю набрать проверенных людей. Прямо сейчас, таких нет. Но к весне соберу.
Теперь понятно, - принял объяснения Кусака, накатившее отчаяние отмело последние сомнения и колебания.
– Условия просты. Мои приказы, мои деньги. Ваши кровь и мечи. Ничего лишнего, но и ничего сверхъестественного, - убеждал Колин осторожного чулочника, но очень надеялся, его хорошо слышит Готье. И Боссуэлл.
– Договорились, - согласился Хьюб, заслужив одобрение приятелей.
Они и на одну Бюккюс не тянули, - порадовался Колин достигнутому успеху.
– Вот уж где лихо!
7. День Святого Варуха (6 октября)
Притворяясь все еще спящей и сдерживая дыхание не выдать себя, Лисэль подглядывала сквозь прикрытые веки. В комнате хаос и беспорядок. Привычный уклад изменился в одночасье, будто по спальне пронесся неудержимый ураган. Портьера сорвана, кажется, она в ней изображала Королеву Дикой Охоты. Сорочка нежнейшего шелка распущена лентами и обильно окрашена девственной кровью гранатового соуса. Чулки тонкого кружева и легчайшего атласа, спутаны (место незабываемого пленения) в изголовье кровати. В середине стола, в заливном, бархатный башмачок, подняв парус алых роз, налетел на риф торта с кремовыми башнями. Водопад из перевернутого кувшина полностью иссяк. Переполненное озеро плоской салатницы перетекло на скатерть и пол. Побагровевший лен, задерганный сквозняком, уголком ткани чертал таинственные символы на дубовых половицах. В прогоревшем камине, на черных березовых углях, нанизанное на баллок, скукожилось мясо. Горелый запах не выветрился до сих пор. В кресле и на пуфиках, вперемешку, её и мужская одежда. Пурпуэн накинут на шандал. Свечи мешали нескромным забавам. Темнота стыдливо ослепила подглядывающие окна, сохранить тайну двоих.
Скучную предопределенность вчерашнего вечера удивительно изменил внезапный и неожиданный приход барона Хирлофа. Брошенные ему язвительные шутки и шпильки, отринуты необычайной настойчивостью. Необычайной! Ошеломляющей!
– Что ты себе позволяешь? — возмутилась она тут же сдаться его воле.
Все оковы вдребезги! Все барьеры — прочь! Все запреты — в тартарары! Спешка расстаться с одеждой и желание получить сверх меры. Она долго ждала и хотела этого. С той самой минуты, увидев Колина аф Поллака впервые. Даже шрамы, уродующие лицо, не мешали её нарождающимся чувствам к юнцу. К юнцу? К мужчине! Плохо одетому, дурно воспитанному, лишенному изысканности и утонченности. Дикарю! Ей нравилось так думать. Может ей этого и не хватало. Дикости! Чтобы кто-то пришел и предъявил на нее свои права. Как предъявляет изголодавшийся кобель на суку, отстояв свое право в драке.
Он предъявил…. Полуоргия, полусхватка. Буйство плоти и страсти. Метаться и скулить в нетерпении. Визжать и захлебываться от восторга. Вырываться и уступать, повторить снова и снова. Она! Она, имена любовников которой не вместит книжный лист - и это только мало-мальски чем-то запомнившихся — покорилась ему!
Время распалось на клочья радуг. Плоть - сгусток обнаженных нервов. Любое прикосновение, любой выдох обострял животную ненасытность. До предела, до крайности, до выпадения из реальности….