Драко Малфой и Невозможное счастье

Джуд

почему-то портключ доставили раньше и велели «убираться немедленно», не дав времени даже предупредить родных. Никто, впрочем, не расстроился. Всем

осточертел Багдад, хотелось домой, и только бессемейный Грег предлагал задержаться в Лондоне, чтобы погулять. Никто его не поддержал, и все время сборов

Грег изводил сослуживцев - особенно Гарри, - приколами по поводу мужей, слишком рано вернувшихся из командировки. Гарри стискивал зубы, еле удерживаясь от

фразы типа «муж - не я!».

Гарри

шел по дорожке через Малфой-парк, что вела от ворот к замку, предвкушал сюрприз и пытался задавить подозрения, вызванные приколами Грега. Он вошел в

дом, когда часы пробили девять утра.

Перед Гарри возник Добби и уже открыл рот, чтобы заверещать на весь дом, но Гарри, улыбаясь, прижал палец к губам, и рот Добби захлопнулся с щелчком, как

шкатулка. Он закивал, размахивая ушами, прихватил гаррины чемоданы и с ними исчез. А Гарри взлетел по лестнице на второй этаж.

В их спальне было пусто, постель убрана, душ не шумел. Гарри на цыпочках дошел до детской и услышал из-за закрытой двери голос Драко. Слов было не

разобрать.

Открыв дверь, Гарри увидел, что Сольвейг сидит перед зеркалом с недовольной миной, а Драко расчесывает ей волосы. Волосы у их дочери были длинные, до

пояса, Драко не разрешал их стричь, на ночь не заплетал, так как считал, что это вредно, и поэтому утром только ему хватало терпения распутать свалявшиеся

в колтун пряди (Сольвейг имела привычку ворочаться во сне, причем так, что иногда просыпалась ногами на подушке).

Они обернулись на скрип петель, и Сольвейг, взвизгнув, вырвалась у Драко из рук и налетела на Гарри. Драко же, наоборот, опустился на ее место, не

выпуская расчески. Выражение его лица было совершенно неописуемо, и Гарри на мгновение подумал, что за такое не жалко ничего.

Потом, когда Сольвейг отпустила отца, Драко обнял его и на короткое мгновение уткнулся лицом в шею. Гарри готов был поклясться, что его коже стало горячо

и мокро, но когда полусекундой спустя Драко поднял голову и отстранился, его глаза были сухи и насмешливы.

– Ты похож на дикобраза, - заметил он.

* * *

Драко очень повезло с растительностью на теле, в частности, на голове. Роскошная грива, длинные ресницы, идеальные брови - и никаких следов поросли на

подбородке или под носом. Он никогда не брился.

Гарри же был из тех несчастных мужчин, которым борода и усы не идут категорически, а щетина меж тем требует бритья, по меньшей мере, раз в два дня. Если

не каждый. Бриться Гарри не умел. Когда он пытался делать это самостоятельно, порезов на лице появлялось столько, словно он побывал в руках в стельку

пьяного цирюльника. Поэтому брил его Драко - для этого Малфою приходилось вставать в полседьмого утра (отдать распоряжения насчет завтрака, приготовить

Гарри

одежду, разбудить Гарри - в лучшем случае на это уходило минут десять, - побрить Гарри, проследить, чтобы Гарри надел именно то, что приготовлено, а

не свои любимые вытертые джинсы на полтора размера больше, проследить, чтобы Гарри позавтракал и вовремя вышел из дома), хотя ему самому не было никакой

нужды не то что подниматься в такую рань, но и вообще вставать по утрам, и вообще, он был классической совой.

– Почему не существует Бреющих чар?
– спросил однажды Гарри.

– Существуют, - возразил Драко, намыливая ему подбородок, - только я не умею их использовать. И тебе не советую. Если неправильно использовать

Высушивающее заклинание, можно вызвать обезвоживание организма, так что я даже думать не хочу, что может быть, если неправильно применить Бреющее. И

вообще, нечего использовать магию по всякому пустяку.

– Может, ты меня еще и мыть будешь?
– спросил Гарри, когда Драко закончил бритье и согревал в ладонях крем, чтобы смазать подбородок Гарри.

– Я подумаю над этим, - с достоинством отозвался Драко.

* * *

Этим летом двоюродная сестра Драко, Серпентина Грюшон, вышла замуж.

Это был удар для графини де Флер. Ее внучка нашла себе маггла с невообразимой фамилией Козетт, вышла замуж за него тайком, не организовав ничего хотя бы

мало-мальски похожего на свадьбу. Она даже собиралась отказать Серпентине от дома, но тут вмешался Ксавье. Он весьма умело провел разъяснительную работу,

склонив на свою сторону Розу и Марго, а последней ничего не стоило убедить мать в чем угодно. Кроме того, главная слабость графини, шалопайка Ясмин, тоже

была на стороне старшей сестры.

В августе должны были состояться торжественные смотрины нового члена семьи, и «супруги Поттер-Малфой» были в категорично-приказном тоне приглашены в

Maison de Fleur.

– Bonjour, madame Cosette!
– закричал Драко, едва завидев Серпентину.
– Je suis tres heureux de Vous voir! [1]

– Я тоже рада видеть вас, миссис Поттер, - по-английски ответила Серпентина. Гарри хмыкнул - Драко и Серпентина напоминали двух ядовитых змей, посаженных

в одну коробку.

В доме немедленно началась суета и писк вокруг Сольвейг. Ясмин Грюшон, десяти лет от роду, но уже выглядящая как девочка-подросток, с синими волосами,

гвоздиком в носу и бесчисленным множеством колечек в ушах, фыркнула на маленькую l'Anglaise [2] в белом ангельском платьице. Та показала ей язык.

Вечером этого же дня Серпентина и Драко курили на балконе. Затушив сигарету, молодая женщина неожиданно сказала:

– Знаешь, зачем я вышла за него замуж?