"Дракон и Принцесса" - 2 книга
Шрифт:
– Донн Игнассио! Ну, спасибо! Удружил - так удружил! Мы пойдём, а вы себе ни в чём не отказывайте, угощайтесь. Я сейчас распоряжусь по дороге. Там ещё десерт какой-то особенный маркиза подать велела, так его подадут вам прямо сейчас. Можете его прямо с собой в Кайсери целиком забрать. Там такого нет. Только маркиза знает, как такой делать. Объедение, уверяю вас. Ну, чем ещё вас отблагодарить? Да, гонорар я вам удвою. Спасибо, ещё раз спасибо!
– Да, что я такое сделал, милорд? Мне, право слово, не понятно ничего...
– Да я от неё этих слов почти восемь месяцев ждал. Восемь! Она уже восемь месяцев жена моя. Она ребёнка моего под сердцем носит. С такой любовью сделанного. Такого желанного.
Безумие! Всё, что творилось за закрытыми дверями спальни Бласа сложно было назвать как-то ещё. Сладостное, чувственное, сумасшедшее и от того столь волнительное безумие. Им было жарко настолько, что не хватало воздуха дышать, и распахнутые настежь окна не спасали. Они сгорали, не взирая на безнадёжно испорченную одежду, на жёсткий пол, на бесконечно падающие книги, статуэтки и стулья. А когда, дрожа от усталости в передруженных мышцах, они пытались отдышаться после острого, сводящего с ума удовольствия, они вдруг вспомнили о том, чего так сильно боялись - расставания или ещё страшнее - смерти. И вздрогнув, прижалась крепче друг к другу.
– Устала?
– горячие, влажные губы прижались к виску. Прочертили дорожку вниз и встретились с её губами. Нежный поцелуй, как крылья бабочки.
– Как же я тебя люблю...
– уткнулась в шею.
– Прости меня, слышишь? За всё прости, Блас. Я дура такая... Я такая дура!
– Ты счастье моё... Нежданное.
– притянул к груди и стиснул руками.
– Никогда бы не подумал, что эти дурацкие слова будут для меня так много значить.
– Представляешь, я тоже. Как оказалось, не такие уж они и дурацкие. Правда? Особенно, когда действительно любишь.
Глава 11.
– Ты мне надоел, Гаэто. Невыносимо. Что ты всё ходишь за мной и ходишь? Я уже большая девочка и не надо за мной постоянно присматривать. Ты слышишь меня вообще?
– гневно вскинула бровь и в его чёрные глаза уставилась.
– Прекрасно слышу. Чудно вижу. И ты мне тоже надоела. Если ты такая большая, как декларируешь, что с тобой происходит весь день, а?
– он терпеливо держал в руках тюк с тканью, что осматривала Лера.
– Изумительный шёлк. Просто бесподобный. Один в один - оттенок твоих глаз. Они полыхать начинают...
– и внезапно подавился фразой под хмурым, исподлобья взглядом Валерии.
– Полыхать?
– еле выдохнула и откинула несчастную ткань на руки Гаэтано.
– А испепелять они ещё не начинают?
– Начинают. Поэтому...
– он бросил тюк на прилавок притихшего торговца, скорчил ему страшную гримасу, обозначающую извинительную улыбку, отчего бедняга побледнел и как-то сник, не понимая, чем ему грозит подобное внимание.
– ... предлагаю закончить на сегодня твой неудачный шопинг и завалиться всем в таверну что-нибудь съесть. Я голоден. Мигель тоже. Ты вроде бы тоже уже звереть начинаешь - пора кормить, иначе кусаться начнёшь, - и гадко ухмыльнулся, увидев искорки бешенства в лазурных глазах.
– Да. Я тоже голодна. И, да - это была плохая идея - прогуляться за покупками. Ах, всё не так... Идём, Гаэто, - она
– Успокойся... Слышишь?
– выдохнул в самое ухо, обнимая.
– С ним всё будет хорошо. Он - мужчина. Он - воин. Он - защитник. Это во-первых и в самых главных. Ты всего лишь женщина. Ты всегда вторая...
– Я знаю, Гаэто. Я всё знаю. Я понимаю. Но сердцу и душе не прикажешь...
– она прильнула к его широкой тёплой груди и обвила руками за талию.
– Надо было остаться дома и домом заниматься. Там куча всяких дел, куча бестолковых слуг и широкое поле для деятельности. Зачем я не осталась?
– Скоро будем дома. Вот и займёшься...
– Есть хочу. Отведи меня уже куда-нибудь поесть, - шепнула.
– Скорее...
– и подняла хитрые глаза. Гаэтано заглянул в них и улыбнулся.
– Идём, идём... Мигель у входа, неверное, заждался. Ну, а потом и будешь заниматься своим домиком...
– О, да. У Бласа несколько своеобразные понятия о величинах...
– и отпустив Гаэтано, широко улыбнулась абсолютно офигевшему и поплывшему торговцу.
– Мастер, мы заедем к вам позднее. Товар отменный. Ассортимент великолепный. Качество отличное. Обслуживание чудесное. Все прекрасно! Настроения нет. Простите великодушно...
– О, Боги! Ну, что вы миледи. Никаких извинений! Двери моего дома всегда и в любое время открыты для вас маркиза Фернандес-Очоа де Альмодовар. Ваш покорный слуга... Ваш покорный слуга...
– расшаркиваясь и раскланиваясь прощался галантерейщик, украдкой стирая пот со лба. Ещё бы, такое не каждый день увидишь - самая богатая женщина столицы, после королевы, разумеется; жена одного из самых могущественных вельмож Аркадии - с двумя самыми высокооплачиваемыми телохранителями! И, как она с ними? И не боится же!? И шпыняет же! А, как она его так ... ммм... А он её так... ммм... Наверное, не так уж и плохо быть телохранителем... Мда...
Таверна с незатейливым названием "Перекрёсток", хозяин которой был большим другом и должником Мигеля, оправдывала своё название - она действительно находилась на перекрёстке дорог и являлась местом стечения большого количества самой разношерстной публики всех Объединённых Королевств. Кого здесь только не было! Выходцы из Аркадии, Мелории, какие-то хмурые нечёсаные дядьки в роскошных шкурах, утончённые смуглокожие сибариты в дорогих одеждах и куча непонятных Валерии личностей. Удивительнее всего - были здесь и женщины, но вели себя они очень-очень скромно, практически не поднимая глаз, молча и незаметно. Они могли себе позволить разве, что сдержанную улыбку, но только своим мужчинам или тихую фразу, сказанную с почтением, не более того. Со стороны было заметно, по крайней мере Лере в глаза сей факт бросился в первую очередь - чем из более состоятельной и уважаемой семьи была женщина, тем невидимее для окружающих она становилась. Простолюдинок здесь не было. Валерия заметила бы их тотчас же. Перекрёсток, одним словом... Но, было здесь чинно, чисто, прислуга смышлёная и расторопная, да и кухня была отменная. Лера быстро оценила бесценные качества данного заведения, сидя за самым лучшим столиком и с достоинством первой дамы двора, уплетая фирменные блюда шеф-повара - specially for the ladies. Мигель сидел рядом спокойный и деловитый, Гаэтано - напротив неё, собранный и заботливый до тошноты - ей казалось, что своим цепким взглядом, он проталкивает каждый кусок с её тарелки по назначению, сурово хмурясь, если вдруг она что-то откладывала на край. Она ощущала какой-то непонятный изнурительный дискомфорт, по привычке приписывая его назойливой заботе Гаэто. Словно у неё внезапно появился третий глаз и кто-то в него в упор смотрит, и смотрит, будто в прицел.