Драконьи булочки
Шрифт:
Смогу ли я еще заснуть, вот вопрос.
– Я на прогулку, – бросил Оран. – Вернусь к одиннадцати.
– А зачем вам трость? – поинтересовалась я. – Старый Мэггар все еще спускает своих собак, чтоб набегались?
Старый Мэггар жил на окраине поселка, обожал собак и раньше владел шестью тягловыми псами. Крупные, серебристо-серые, с голубыми глазами, они были исключительными дураками. Порода требовала нагрузки и бега, и Мэггар просто выпускал их за ворота.
Собаки носились по поселку на радость ребятне: никого не кусали, но были крайне игручими
Оран кивнул и вышел за двери. Наверно, когда он в таком изящном виде выходит за порог, все девушки поселка начинают прихорашиваться. Пусть повар странный, зато как хорош собой! И голодать с ним никогда не будешь. И пальцы у него такие, что ты невольно представляешь, как они скользят по твоей коже и проникают в самые тайные уголки...
– Прямо завидный жених, – улыбнулась я. Алпин только рукой махнул.
– Наши девицы тоже так считали. Но он просто неприступная скала. В общем, от него быстро отстали. Он гуляет каждый вечер, но я ни разу не видел, чтоб он так разнаряжался. Возможно, решил кому-то понравиться.
– Может, все-таки свидание? Ох, как бы нам не потерять нашего кондитера! – рассмеялась я, надеясь, что мой смех звучит естественно.
– Может, и так, – согласился Алпин и мы распрощались до завтра.
Я погасила в пекарне огни и вышла на свежий воздух. Ходьба всегда помогала мне успокоиться и привести мысли в равновесие. А собаки старого Мэггара… ну что ж, поиграю с ними, как в старые времена. Бывало, они даже катали меня на спине, когда я была совсем ребенком.
Вечер был темным и свежим. Недавно закончился снег – тучи ушли на юг, открыв небо, усыпанное крупными осколками звезд. Зима! Время наряжать елку и украшать дом, в пекарне скоро станут готовить глинтвейн и яблочные пироги с корицей, на площади каждый день будут танцы, и мы даже не заметим, какое это тоскливое и темное время года.
Я прошла по Большой улице в сторону церквушки и, по счастью, никого не встретила. Народ разошелся по домам. Вот и замечательно – меньше всего мне сейчас хотелось с кем-то разговаривать, отчитываться в делах своей семейной жизни и выслушивать слова обвинения или поддержки.
Нет, Кевин точно рвет и мечет. И шеф Ристерд прав, надо быть осторожной. У Кевина кишка тонка подослать ко мне наемных убийц, зато его мамаша всегда считала, что цель оправдывает средства. А уж с учетом того, что я забрала свои деньги, а с ее точки зрения, обобрала бедного мальчика…
Я зашла в открытые двери церквушки, поставила свечу и опустила несколько монеток в ящик для пожертвований. Ничего. Все будет хорошо. У меня есть дело, есть средства, есть те, кто на моей стороне. Я обязательно справлюсь со всеми бедами и горестями. Пройдет зима, а весной я уже и не вспомню о том, что увидела в гостиной свекрови.
Поселковая церквушка всегда действовала на меня умиротворяюще. Вот и сейчас, спустившись по обледеневшим ступенькам на улицу, я почувствовала
Что-то кольнуло меня в шею за правым ухом, и мир померк и растворился во мраке.
***
Но в обмороке я провалялась недолго.
Тьма перед глазами развеялась как раз в тот момент, когда я услышала то короткое “Хрясь!”, с которым обычно палка врезается во что-то мягкое, вроде человеческого тела.
Я проморгалась и поняла, что лежу на заснеженной мостовой, а Оран чуть в стороне машет своей тростью.
Это было поразительное зрелище. Он двигался мягко и плавно, словно хищник, и тяжелая трость в его руке плыла так, будто была легкой, как карандашик.
Удар - и человек в темно-серой одежде, в вечернем мраке похожий на призрака, взлетает вверх и попадает под ещё один поцелуй с тростью, чтобы обмякнуть на земле и больше не шевелиться.
Второй удар - и другой верзила, который собирался напасть на Орана со спины, растекается по мостовой киселем.
Ещё один удар - и кости третьего хрустят, как орехи под кулаком.
Пресветлые небеса, да тут их целая банда!
И все они хотели напасть на меня? Получается, шеф Ристерд был прав, когда говорил о наёмных убийцах?
Нет, Кевин не мог так быстро сориентироваться и отправить сюда этих головорезов. У него не хватило бы скорости ума для такого. Значит, я попала в какую-то местную разборку. Возможно, вдова Тимоти наняла здешних выпивох, чтобы отомстить мне за обиду.
С нее станется. Когда-то она заплатила мальчишкам несколько монеток, чтобы они расколотили все окна в доме любовницы ее мужа. Муж, конечно, крутил пальцем у виска, но госпожа Тимоти была отмщена.
Но вряд ли у местных пьяниц будет трубочка для плевка и стрелка с ядом.
– Оран!
– крикнула я.
– Оран, нет!
Дракон, который собрался было отсыпать нападавшим славной добавки, остановился, тяжело дыша. На его лице выступили капли пота, взгляд горел гневным огнем и в какой-то момент я испугалась, что это пламя сейчас выплеснется на меня.
Оно бурлило в нем, скованное проклятием. Оно никуда не делось.
Никто не сможет погасить огонь в драконе.
– Оран, нет, - повторила я.
– Надо звать шефа Ристерда и допросить их. Пожалуйста. Мы ничего не узнаем, если ты их убьешь.
Оран вздохнул и вдруг посмотрел так, словно увидел меня впервые. Словно только сейчас понял, где находится.
И я добавила, глядя ему в глаза:
– Спасибо, что ты меня спас.
В последнее мгновение я дернула головой, так что иголка с сонным зельем, которую в меня выплюнули, скользнула по коже и почти не подействовала – так, осталась легкая слабость, вот и все. Оран подошёл, протянул руку, помогая мне подняться, и спросил:
– Как ты?
– Вроде бы ничего, - откликнулась я. Мы перешли на “ты” – вот и прекрасно. Когда спасаешь человеку жизнь, то невольно с ним сближаешься.