Драконьи булочки
Шрифт:
– Даже не предлагаю включить это в меню, – сказала я. – Хочу видеть тебя дома… и не усталым.
Оран кивнул. Большой Джон потащил поднос с булочками в торговый зал, и я негромко спросила:
– Как ты? Как проклятие?
Дракон расстегнул несколько пуговиц на рубашке, открывая грудь, и я увидела, что каждый завиток, каждая черточка в перьевом узоре наполнены огнем. Он горел тихо и ровно, и я чувствовала, как его сила испепеляет узы, наложенные домом Боллиндерри.
Скоро Оран сможет летать. Совсем скоро.
–
Я погладила его по плечу, стараясь передать этим прикосновением все свое тепло и надежду.
– Ты никогда меня не ранишь, – уверенно сказала я. – Но мы оба будем осторожны, правда?
Сегодня Зал собраний был полон: пришли даже те, кто пропустил первый раз. Вдова Тимоти, которая, разумеется, не видела стаканчики с трифлями, разболтала всему поселку, что Оран приготовил что-то невыразимо вкусное, потрясающее и сногсшибательное – и люди занимали места за столами в Зале, переговариваясь и прикидывая, у кого же все-таки вкуснее десерт.
Большой Джон, Оран и Алпин перенесли коробки с трифлями – работники Женевьевы выставили коробки с пирожными. Каждое было в своей отдельной коробочке, перевязанное лентой – просто венец изящества и столичного стиля. Женевьева смотрела в сторону наших трифлей с привычно презрительным выражением лица, но в глазах блестела тревога.
Отлично. Почувствовала, дрянь такая, свое поражение. Я приободрилась, улыбнулась ей и спросила:
– Ну что, ты готова паковать вещи и уезжать из Шина?
Женевьева хищно сощурилась и ответила:
– Еще посмотрим, кто уедет.
Ее помощники раздали всем пирожные, и некоторое время народ обменивался впечатлениями. Какая яркая коробочка, какая тонкая ленточка, как нежен запах шоколада! Я помнила эти пирожные, Кевин как-то принес пару – да, они были хороши.
Вот только в них не нашлось места для души. Для того, что превращает штампованную еду в чудо, озаряющее сердце своим светом.
– Дорогие друзья, позвольте представить вам пирожное “Шоколадный восторг”! – пропела Женевьева. – Никаких примесей, только шоколад, пирнский горький и хорнский твердый, и хорошее настроение! И не беспокойтесь о фигуре, это пирожное создано по новейшим рецептам, с минимальным содержанием того, что влияет на вес!
Зашуршали обертки, заработали челюсти. В воздухе повис запах шоколада – такой густой, что запершило в горле. Тот случай, когда слишком хорошо – тоже нехорошо; я услышала, как кто-то закашлялся и попросил воды.
– У меня для вас хорошие новости, – улыбнулась я, когда пришла моя очередь представлять десерт. – В этих трифлях нет ничего, кроме лучших ингредиентов, свежайших персиков и таланта кондитера. Приятного аппетита!
– Персики? – изумленно спросила госпожа Баркли. – В Шине, в это
Народ заговорил хором, поднимаясь с мест и протягивая руки, чтобы получить стаканчики. Многие – да что там многие, почти все – видели персики только на картинках в учебнике, как и манго. Обитателям пустошей такое лакомство было не по карману, и сейчас, когда люди поняли, что отведают его, их охватил чистый восторг.
– Консервированные, наверно, – насмешливо бросила Женевьева. Я одарила ее ослепительной улыбкой и ответила:
– Самые настоящие персики от Триггви Триггвиссона!
– Джина, ну ты даешь! – воскликнул Ристерд. – Сначала манго нас побаловала, а теперь персики!
Он посмотрел на остальных и произнес, как полководец перед битвой:
– Налетай, ребята.
И ребята налетели. Я даже пожалела, что не оставила стаканчик для себя – ну ничего, Оран еще приготовит такой трифль – и много других потрясающих десертов.
Теперь мне было ясно, что мы победим.
Потом пришло время подсчета голосов: зеленые и голубые листочки ложились в чашу, поселяне довольно улыбались, и кто-то спросил, будут ли такие трифли в пекарне каждый день.
– У тебя денег-то хватит, Шеймус? – поинтересовался кто-то. Шеймус только рукой махнул.
– Я лучше картохи не съем, а чудо такое попробую.
Подошел Киллиан – улыбнулся, обменялся рукопожатием с Ораном и сказал:
– Вижу, что ты действительно на своем месте. Твои трифли это подлинный восторг, – он покосился в сторону чаши и добавил: – И судя по тому, сколько там голубых листочков, народ разделяет мое мнение.
Кимбер уже подсчитывал голоса, укладывая листочки в стопки. Женевьева побледнела так, что я даже испугалась: не хватил бы ее удар!
Она ведь старалась. Подкупила Гвинни, чтобы испортить мясо. Заказала лучшие коробочки и ленточки. И так и не поняла, что в еде важнее всего сердце и руки того, кто ее готовит, а не штамповка по единому образцу для всего королевства.
На мгновение мне стало жаль ее. Но только на мгновение.
– Люди, люди, спокойнее! – Кимбер поднял руку, призывая к тишине. Стопка голубых листочков была вполовину выше зеленой. – Ну сами, сами видите, кто тут победитель. Две, две победы у местной уроженки. Леди Макбрайд – победительница нашего конкурса!
***
– Я этого так не оставлю, – прошипела Женевьева. – Наш спор – просто глупое пари, юридической силы оно не имеет. Никуда я не уйду!
Это она сказала достаточно громко для того, чтобы услышали все. Кто-то заливисто засвистел, и в Женевьеву полетела коробочка от пирожного.
– Нет уж! – звонко крикнул кто-то из парней. – Проиграла – уходи!
– У нас таких не любят! – поддержали его мужчины.
– У нас все по-честному!
Я одарила Женевьеву ослепительной улыбкой и сказала: