Драконий Оборотень

Витушко Евгения

— Не лучшие условия для экспериментов, конечно… — пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Но все же…

Теперь мы стояли практически вплотную друг к другу — еще немного, и я бы просто уткнулась носом в его потрепанную куртку. Впрочем, следовало признать, что даже в куртке на голое тело дарг смотрелся весьма и весьма неплохо. Правда, от него все еще ощутимо попахивало поросятами и болотной тиной…

— Мирра, сосредоточься, — строго потребовал Сев. Его ладони неожиданно мягко, но настойчиво обхватили мое лицо, заставляя заглянуть ему прямо в глаза. Чувствуя, как от его прикосновений сердце невольно ускоряет стук, я вскинула на оборотня взгляд — и в тот же миг словно утонула в мерцающем омуте серебристо-серых глаз, не в силах освободиться

от их странного цепкого плена. Взгляд сереброволосого дарга, казалось, обволакивал мое сознание не хуже тумана, клубящегося вокруг нас. Все посторонние звуки куда-то исчезли, все страхи и ненужные мысли истаяли в этом мареве, оставляя только этот глубокий, как бездна, серебристый взгляд и ласковое тепло его ладоней на моих щеках.

«Заклинание…» — безмолвно, но настойчиво напомнил оборотень, снова заставляя меня сконцентрироваться на главном.

И я принялась вспоминать.

Это было в тот вечер в лесу, у озера, где на меня напал гворкас. Незадолго до этого, все еще находясь под впечатлением от недавнего разговора с драконом, я решила, что пара новых заклятий сможет в будущем существенно облегчить нам общение с Егерями, и поэтому достала Октрион. Я уже довольно долго листала тонкие, чуть желтоватые страницы, когда наткнулась на одно старинное заклинание, которое привлекло к себе мое внимание. Сев уже успел к этому времени рассказать мне, как двадцати пяти рэтриарам удалось, в свое время, воздвигнуть горы вокруг даргианских долин — и вот теперь передо мной лежал текст заклятья, чье название в переводе с эльфийского означало «Повелевание Твердью Земной». Я довольно долго смотрела тогда на эту страницу, однако, памятуя о том, на что оказались способны всего двадцать пять триединых, не рискнула прочесть формулу даже мысленно. Однако теперь этот текст был мне просто необходим! Я настойчиво пыталась вспомнить, как именно выглядели ровные убористые строчки, заполненные затейливыми эльфийскими письменами, но содержание этих строк упрямо ускользало от меня, расплываясь в памяти нечетким чернильным пятном.

Пожалуйста, мысленно взмолилась я. Пожалуйста!..

Словно издалека, до меня донесся чей-то тихий вздох, и…

… это было похоже на то, как если бы с изображения вдруг резко сдернули полупрозрачную завесу. Картинка в голове неожиданно обрела четкость и ясность — краски, контуры, текстуры — и в то же мгновение я увидела каждую руну, каждую точку на старой пожелтевшей странице.

И каждое слово!

— Сев, я вижу!!!.. — пораженно выдохнула я. Цепкие объятья гипноза тут же отпустили меня — мне показалось, будто оборотень вздохнул с облегчением — однако образ страницы, исписанной мелкими ровными строчками, все еще оставался перед моим мысленным взором.

Сев медленно разомкнул руки, осторожно выпуская меня из своих объятий. Я все еще смотрела на него, но уже не видела, полностью сосредоточившись на стоящем перед моими глазами заклятии.

— Отойди, пожалуйста… — тихо прошептала я, чувствуя, что формула в моем сознании начинает медленно оживать.

Оборотень бесшумно отступил в сторону, и я незряче повернулась лицом в сторону Фьерр-Эллинна, быстро опускаясь на колени. Я, конечно, не двадцать пять триединых, но все же…

Мои пальцы медленно погрузились в землю, словно в мягкое масло. Строки заклинания теперь всплывали в сознании одна за другой, заставляя почву под моими руками чутко реагировать на каждое прикосновение. Сейчас я смогла бы, кажется, вылепить из нее все, что угодно — хоть горы, хоть овраги. Но как вылепить именно то, что мне нужно — как вылепить именно тропу? Этого в книге не было. Я снова погрузила пальцы в грунт — и вновь почувствовала отчетливую ответную реакцию. Словно кошка, неожиданно подумала я, ласковая мурлычущая кошка, выгибающая спинку дугой под дружеской рукой хозяина. Эта мысль вдруг показалась мне довольно удачной. Я сосредоточилась на образе домашней мурлыки — и медленно, словно поглаживая, провела ладонью по земле в направлении внутренней границы Топи.

Под ногами

послышался глухой неясный гул. Тропа ощутимо вздрогнула под моими пальцами — и приподнялась.

Словно сквозь толстый слой ваты до меня доносились удивленные голоса моих спутников, но кто из них говорил, и о чем… Сейчас для меня существовала только земная твердь — мне казалось, я сама сейчас была ею. Созданная моим воображением фантасмагорическая кошка медленно выгибала спину под моей рукой, и из глубин трясины, в клубах расступающегося тумана в сторону Фьерр-Эллинна на моих глазах восставала широкая твердая полоса земли — скользкая, мокрая, покрытая илом и водорослями, а местами и просто обычной, еще не успевшей сгнить, мокрой травой.

Я все еще продолжала шептать заклинание, строку за строкой — оно оказалось не только длинным, но и довольно сложным — однако каким-то дальним уголком сознания все-таки отметила, что грохот и гул под землей теперь медленно удаляются от нас по направлению к Фьерр-Эллинну, постепенно затихая где-то вдали, за пеленой тумана.

Наконец, формула завершилась. Тропа под нашими ногами в последний раз слабо вздрогнула — и замерла.

— Ну ты даешь!.. — громко и восхищенно прокомментировал за моей спиной Грейн. — Просто нет слов…

Видимо, на этом словарный запас обычно словоохотливого оборотня, действительно, иссяк, потому что он умолк, и теперь до меня донеслись приглушенные возгласы и других моих спутников.

— Хорошая киска… — пробормотала я тихо, разрывая, наконец, связь с созданным моим воображением образом. И, усмехнувшись собственным странным мыслям, ласково похлопала, напоследок, по земле рукой.

А уже в следующее мгновение на меня вдруг накатила такая слабость, что я покачнулась — и тут же тряпичной куклой безвольно растянулась на земле. Туман теперь снова подступил ко мне вплотную, обволакивая сознание плотным серым покрывалом. Сквозь его пелену я пока еще различала чьи-то голоса, настойчиво зовущие меня по имени, но уже не могла произнести в ответ ни звука. Последнее, что я успела почувствовать, это чьи-то сильные и надежные руки, бережно подхватывающие меня с земли, и тут же провалилась в глубокий темный колодец беспамятства.

Глава 24

Фьерр-Эллинн

Не знаю, как долго я была без сознания, однако через какое-то время до меня снова стали доноситься, словно издалека, звуки внешнего мира.

— Это нормально, что она так долго в отключке? — смутно узнала я обеспокоенный голос Грейна.

— А разве хоть что-нибудь из того, что произошло за последние сутки, можно назвать словом «нормально»? — хмуро отозвался на это Хират. — Можно только надеяться, что…

— Я же сказал, ей уже лучше, — терпеливо вздохнул Сев, обращаясь к ним обоим. — Она придет в себя, как только достаточно отдохнет. И это произойдет быстрее, если вы оба перестанете, наконец, кудахтать здесь, словно наседки.

Похоже, это был уже самый конец разговора, успевшего за это время порядком поднадоесть сереброволосому оборотню. Кажется, я по-прежнему лежала у него на руках, потому что его голос слышался совсем рядом, прямо над ухом.

Где-то в отдалении тихо всхрапнула лошадь.

— Как ты? — тихо шепнул мне Сев, так чтоб не слышали остальные. Его дыхание пощекотало мне щеку моими же волосами. Я невольно поежилась от этой щекотки, и улыбнулась одними уголками губ, подавая знак, что в порядке. Судя по ощущениям, мы никуда не двигались. Неужели тропа снова оборвалась?!

От этой мысли мои глаза вмиг распахнулись сами собой.

— Тсс-с!.. — Сев без усилий пресек мою неуверенную попытку подняться. — Успокойся… Пора бы уже научиться хоть немного доверять самой себе.

Я озадаченно взглянула на него и, уже не спеша, внимательно огляделась. Оборотень сидел прямо на земле, пристроив меня у себя на коленях, словно ребенка, и заботливо поддерживая одной рукой за плечи. Остальные с любопытством и облегчением обступили нас со всех сторон. Позади, поверх их голов, я по-прежнему видела лишь густые клубы белесого тумана.