Драконы Новы
Шрифт:
Идея Квареха запугать кого-либо, чтобы заставить подчиниться, была просто смехотворна. Она слишком часто ставила Дракона на место, чтобы думать о нем как о чем-то большем, чем… чем… Арианна сделала паузу, пытаясь заполнить пустое место… чем о просто Кварехе.
Наконец они вошли в просторную комнату — еще одно помещение, построенное на фундаменте невозможности. В воздухе висел густой пар, в котором чувствовался аромат полевых цветов, плавающих в бассейне. Целая стена была сделана из рифленого стекла или какого-то прозрачного кварца — Арианна пока не могла определить, какого именно. Она надеялась, что это второе, потому что
Одна сторона бассейна состояла из прозрачной стены, создавая иллюзию, что вода остановилась в воздухе. Плитка вокруг была выложена в виде шеврона и блестела от влаги. На небольшом табурете стояло ведро, наполненное водой, от которой шел пар, и множество инструментов, предназначенных то ли для мытья, то ли для снятия кожи — она не могла определить, для чего именно.
Вся группа осталась, два Дракона по обе стороны от двери. Каин бесстрастно прислонился к единственному выходу. Женщина — Довин — подошла к ней.
Арианна сделала шаг в сторону, уклоняясь от ее протянутых рук.
— Я помогу тебе. — Она заговорила на Феннском языке с сильным гортанным акцентом.
— С чем? — Арианна прекрасно понимала, на что намекает. Но она потянула время, чтобы подчеркнуть свое кислое мнение об этом намеке.
— Помыться.
— По-моему, я и сама достаточно хорошо справляюсь с этим.
Каин вздохнул.
— Не будь такой упрямой. Если бы мы хотели твоей смерти, ты бы умерла.
— Как будто вы можете меня убить. — Она продолжала прожигать взглядом. Стоило ей проявить слабость, как они тут же схватили бы ее. Даже если бы она была в меньшинстве, она не позволила бы это себе. — Мне не особенно нужны зрители во время купания.
На лице Каина отразилось замешательство.
Ржавые шестеренки. Осознание обрушилось на нее с силой паровоза. Драконы не отличались скромностью. Половина из тех, кто смотрел на нее сейчас, находились, по ее мнению, в разном состоянии раздетости. Они не понимали и не могли понять, почему она не хочет, чтобы посторонние присутствовали при ее омовении.
Арианна была обнаженной только в присутствии двух людей: Евы и Флоренс. Со своей давно умершей возлюбленной и еще живой ученицей она достигла такого уровня комфорта, который превосходил все приличия и условности.
Но это был не Лум.
Она поднялась над облаками в погоне за новыми возможностями, старыми истинами и счетами, которые еще предстоит свести. Арианна встретилась взглядом с Каином, когда ее руки начали расстегивать ремни. Он даже не моргнул, когда металлические детали лебедки и катушки с гулким лязгом ударились о кафельный пол, расколов одну из витиеватых плиток. Она принялась за застежки своего пальто.
Он заметил молчаливый вызов, веселье, смешивающееся с очарованием в темно-золотых глазах. Она покажет им всем, что способна проявить себя в любой ситуации — на станке, на Нове, в этом мире или в следующем. Один за другим обрывки ее одежды упали, и от жары, царившей в комнате, ее обнаженная пепельно-серая кожа покрылась капельками влаги.
Каин не отрывал взгляда от ее лица.
6. Ивеун
Король
Он чувствовал, как оно вытекает из него, раскаляясь добела и повышая температуру в комнате. Он был один, и это было непривычное ощущение. Леона была рядом с ним на протяжении десятилетий, а теперь ее как будто и не было.
У нее были свои недостатки, как и у всех, но ее преданность уступала только ее свирепости. И в основном ей удавалось сдерживать огонь, пылавший под кожей, даже когда разочарование пыталось взять верх. Он разжигал этот огонь всеми доступными способами, пока он не разгорелся до бела и только для него. Воспитание радикального поклонения Леоны ему было той редкой обязанностью, которая доставляла и удовольствие.
Теперь же годы работы были потеряны из-за того, что показалось ему сигналом спасательного круга.
Ивеун вскинул и разжал когти, скребя ими по стене комнаты, которую он обходил, словно какое-то низкое животное в клетке.
Это была одна из его тайных привычек. Доно, небесный правитель, надзиратель за землей внизу, избранник Несущего Жизнь, при всех своих роскошных дворцах и величественных залах предпочитал уют крошечного пространства для размышлений. Пространство с единственным выходом. Пространство настолько замкнутое, что от одной мысли о том, что он может оказаться в ловушке, его сердце начинало бешено колотиться.
В этом обостренном осознании собственной смертности он обрел ясность. Словно окружавшие его каменные стены, израненные годами скрежета когтей по ним, были единственной твердой вещью, способной сдержать потоки его мыслей. Это было место, где чувство ничтожества снова боролось за господство в его желудке, а когда он вознесся, то вернулся в мир, как милосердный бог.
Леона и Колетта были единственными, кто знал о его тайном логове. Колетта никогда не спускалась вниз: у нее было свое пространство, у него — свое, и они с величайшим уважением относились друг к другу, сохраняя эти барьеры. Они были в три раза эффективнее, потому что сохраняли это разделение, и мир воспринимал их как единое целое.
Ивеун широко улыбнулся: его охватил чистый восторг при одной мысли о Колетте. Он и его подруга, луна и солнце. Они были двумя половинками, вращающимися друг вокруг друга и лишь изредка соприкасающимися.
Но Леона… Она будет ждать на вершине узкой лестницы, ведущей в его личные покои. Она предоставит ему возможность уединиться и ничего не скажет о когтях и вое, которые, без сомнения, время от времени доносятся до нее. Она считала себя более могущественной за это, за знание тайны Короля. Очередное предложение Колетты оказалось удачным, но Леона, свалившая свою жизнь на Лума, оказалась напрасной.
Ивеун зарычал, впиваясь когтями в стену. Кварех Син. Он думал, что только Петра способна вызвать у него столь бурный эмоциональный отклик. Но, похоже, она учила своего младшего брата примерно так же. Каким образом этот жалкий пройдоха смог одолеть его Леону, оставалось загадкой. А то, что ребенок-Дракон вышел из своей предполагаемой медитации, лишь подтвердило это.
Кварех не был смехотворным экземпляром, но и не являлся образцом Драконьей формы. Даже воля двадцати богов не могла перевесить карты в его пользу в поединке с Леоной. Ивеун втянул когти и сложил их на груди, ускорив шаг.