Драконы Солернии
Шрифт:
Как ни странно, но меня охватило непонятное волнение, и я полночи не мог уснуть. Я очень сильно беспокоился за бедную Фениче. Хоть это и не входило в мои обязанности, но я желал знать, что с ней будет дальше. Не оставят же несчастную девушку вечно жить в лаборатории как экспериментальный материал?
В отличие от меня - она почти настоящий человек. Лишь её тело было восстановлено магическим путём, но её ум и рассудок остались ей из прежней жизни. Интересно, для какой цели она была создана именно такой? Я не верил, что мастистый профессор мог
Если бы я мог подойти к патрону Стефано и задать этот вопрос ему, но я не имел права. У меня не было никаких отношений с семьёй Альта, кроме шапочного знакомства. Кто я такой, чтобы лезть в их жизнь, интересоваться их делами настоящими и будущими?
Мне пришлось напомнить себе цель своего существования. Я должен помогать ди Ландау. Это моя работа, моя служба. У меня нет права интересоваться чем-то другим.
Только вот все эти важные и серьёзные истины звучали для меня совсем иначе, нежели чем пять лет назад. Когда я успел так сильно измениться?
Я как будто стал больше, не снаружи, но внутри. У меня появились интересы, мысли и чувства, которых раньше не было. Впрочем, патрон Стефано сказал мне быть собой. Значит, я должен сдерживать все эти странные порывы, давить их в себе и гнать их прочь.
Я не такой, я был создан не таким и не для такого.
Сосредоточенность и бесстрастность - вот мои принципы, основа моего существования.
Если бы я только знал, каким испытаниям мы подвергнемся на следующий день, то заснул бы раньше и не думал обо всех этих странных, но очень важных для меня вещах.
Впрочем, не буду забегать вперёд, а поведаю вам всё по порядку.
61
Как бы ни был я взволнован и не торопил время, завтра настало ровно тогда, когда ему и следовало. Хоть мне и показалось, что прошло не меньше двух столетий к тому времени, как рассвело.
Утром мой напарник был как всегда зол, бодр и весел, только его шуточки выдавали некое беспокойство:
– Если тебя на кафедре витакреации разберут на винтики-шпунтики, можешь не возвращаться. У тебя и так кое-где болтиков не хватает, - и покрутил пальцем у виска, намекая где и что надо подлатать.
Я на него почти не рассердился. Напарник с самого утра был в своём поросячьем репертуаре. Меня больше заботило то, что я скажу сеньорине Фениче. Ведь я так и не нашёл её отца, а она так надеялась, что её как можно скорее освободят из лаборатории.
Так же меня беспокоило поведение сеньора Пикколо. Я очень надеялся, что он не стал обижать бедную девушку после того, как вернулся. Фениче - не бессловесная скотина. Она личность и у неё есть свои чувства, которые бессовестный ассистент задевал с таким энтузиазмом. На мой взгляд, его требовалось осадить, слишком уж большую прыть он проявил по отношении к бедняжке.
Это совсем не вязалось с его поведением на Играх, когда он всячески поддерживал сеньорину Альта, устраивал поудобнее и приносил ей воды. Что
Он же работает на той же кафедре, что и отец сеньорины. Неужто он до сих пор не понял, что из себя представляем мы, гомункулусы?
Впрочем, над этим я решил долго голову не ломать, а спросить напрямую, если возникнет такая возможность. У меня создалось впечатление, что сеньору Пикколо надо объясниться.
Когда мы достигли Университета, наши с напарником дорожки привычно разошлись. Его путь лежал в лабораторию к Ромио, а мой - в лабораторию витакреации.
Сначала я решил осведомиться в деканате, не слышно ли что-нибудь о профессоре Альта. У меня не было исключительных актёрских способностей и склонности к сбору полезной информации, как у ди Ландау, но даже мне удалось узнать странную вещь:
– Да в лаборатории же он в своей, - удивлённо сказал секретарь деканата.
– Пикколо от него только вчера приносил документы на подпись. Профессор опять ставит эксперименты, на материалы для него просто денег не напасёшься!
– посетовал мужчина, показывая мне стопку запросов из лаборатории.
Заказанные ингредиенты, список которых прилагался к заявке, мне ни о чём не говорили. Это было что-то совсем специфическое, я ни разу не сталкивался с таким набором. Быть может, ди Ландау смог бы что-нибудь понять среди всех этих странных наименований. Хотя такой длинный список мог означать, что профессор (или кто-то иной) занят созданием очередного искусственного существа.
Впрочем, это не означало, что сеньор Альта действительно на территории Университета. Я слыхал и видал, как иногда недостойные люди могут подписаться чужим именем. Неужели мы имеем дело именно с такой проблемой?
Я вновь прошёл по знакомым переходам и очутился во внутреннем дворике. Меня вновь пропустили без лишних вопросов. Всё-таки деловой вид занятой своим делом персоны спасает от многих вопросов.
Я так же осведомился у охраны, в здании ли лаборатории профессор, на что получил положительный ответ.
Это уже начинало настораживать. Куда мог деться жизнерадостный, толстенький и весьма заметный человек в подземных катакомбах, из которых только один выход на поверхность - и тот нельзя миновать без того, чтобы тебя не пропустила охрана.
Во множестве лабораторий кипела работа: по коридору туда-сюда сновали студенты, аспиранты и помощники профессоров. Как тут можно спрятать человека? Любопытные юноши и девушки готовы заглянуть в каждый уголок лабораторий, кроме тех, в которые требовался специальный пропуск из-за сложности и опасности проводимых там экспериментов.
Я снова оказался у нужной двери. Она была незапертой, и я с лёгкостью отворил её. В лаборатории было всё так же тихо, как и в прошлый раз. Часть ламп была пригашена, ширмы стояли на своих местах. Я прислушался, но не уловил голосов и шагов, поэтому решил, что ассистент Пикколо отсутствует, как и вчера. Это было такой ошибкой с моей стороны!