Драконья доля
Шрифт:
Он что, в монастыре рос? Вообще, если подумать, я ж о нём почти ничего не знаю…
Оказалось, не в монастыре. А с мамой, папой и младшим братом по соседству с городком под названием Золотая Падь.
— Там когда-то прииски были. Золото кончилось пару веков назад, а названия остались. Речка Златогривка, село Золотая Подкова, город Золотая Падь.
Я о таких и не слыхала. Но когда Кир пояснил, что это рядом с Тарганом, кивнула. Слышала и своими глазами на карте видела — большой торговый
Странно, что за тайны такие?
Иногда Кир меня вроде как подкалывал, шутил.
Однажды после еды он уснул — он вообще спал, как зимний сурок, наверное, на выздоровление уходили все силы, а я, прибрав посуду, присела в изножье кровати — больше-то особо было некуда — и стала его разглядывать, снова гадая, что же Кир в этих Драконьих горах позабыл. И сама так расслабилась, что с открытыми глазами заклевала носом. И даже не заметила, как Кир проснулся.
В себя пришла от его голоса:
— Будешь долго смотреть на мою родинку — могу понравиться. У отца такая же на том же месте, и он говорит, что именно родинка позволила поймать мою маму.
— А мама? — зевнула я спросонья, прежде чем сообразила, что делаю.
— Мама смеётся. И говорит, что у него есть ещё одна, но где, она не скажет.
Я открыла было рот — и захлопнула. Потому что поймала себя на том, что чуть было не ляпнула, а у Кира вторая тоже есть?
Тьфу ты! Провокатор недобитый! Веселится он, что ль, так?
И вообще, несмотря на внешнюю открытость, с Киром многое было непонятно. Например, то, как быстро он выздоравливал — рёбра уже зажили, синяки прошли, и даже рукой он уже двигал и, похоже, та не ныла.
А однажды, ближе к вечеру, когда сунулась в землянку, чтобы разжечь очаг — готовить ужин, увидела, что Кир сидит на краю кровати с прямой спиной и закрытыми глазами. Лицо отстранённое, в себя ушёл. Руки вверх ладонями на коленях лежат, и так интересно — большой палец и указательный друг друга касаются.
— Ты… медитируешь?
Открыл глаза и удивлённо заморгал, словно только проснулся. Взгляд казался рассеянным.
— Да. Ты знаешь о медитациях?
— Слышала. А как ты это делаешь?
— Ну, у меня всё просто. Представь, что внутри горит свеча. И ты на неё глядишь.
Чудно как. Может, попробовать, вдруг что да выйдет?
И тем же вечером я увидела кое-что ещё. Уже начало смеркаться, наверное, потому и заметила.
Кир снова сосредоточенно водил по больной ноге сложенной лодочкой ладонью. Стал сдвигать руку, чуть приподнял — и показалось, что из ладони и впрямь сияние идёт. Стала
Вот кем надо быть, чтоб зелёным светиться?
Выходит, хоть он и говорит, что не маг, но что-то там нечисто…
Ночью отчего-то проснулась. Тихо приоткрыла глаза. Почти темно. Под пологом леса, да в каменных хоромах света ровно столько, чтоб поднятую руку разглядеть. Чуть повернула голову и увидела, что Кир тоже не спит. Лежит на краю постели, опёршись на локоть, и на меня глядит. Несколько секунд мы таращились глаза в глаза, а потом он смущённо кашлянул и молча отвернулся к стенке.
Я тоже отвернулась, словно ничего и не было.
Но заснуть не выходило. А потом услышала тихое:
— Сиана, ты не спишь? Протяни руку, позволь, я до тебя хоть пальцем дотронусь?
Чего это он?
Повернулась — гляжу, он снова улёгся так, чтоб меня видеть.
— Пожалуйста…
Было в его голосе что-то такое, что захотелось ответить. И потом, он же ни о чём плохом не просит? Подняла правую руку, протянула к нему.
Медленно, очень медленно, мы соприкоснулись пальцами. Легко и чуть щекотно. А ещё отчего-то горячо… Может, я зря?
— Спасибо, — выдохнул он. — Знаешь, когда на меня откос рухнул, я думал, что умру под обвалом. Решил, что буду держаться, сколько смогу. Но у самого бы сил выбраться не хватило. А ты меня спасла. — Убрал руку. — Прости, что разбудил.
Заснула я почти на рассвете.
На следующий день Кир захотел перебраться на пол, на кучу лапника, потому как он мужчина и вообще хозяйское место занимает, но я отмахнулась:
— А подниматься как с пола будешь на одной ноге? Или ты летать умеешь?
— Летать не умею. Но всё же ты девушка…
— …которая тебе не нравится, — пожала плечами я.
— Почему ты так думаешь?
— Когда ты очнулся в первый раз и меня увидел, попытался отшатнуться, — пояснила я точку зрения.
Он замялся. Почесал кончик носа.
— Ты не так поняла. Тут другое… А ты очень симпатичная.
Да ну? Может, горный воздух мне на пользу пошёл, и я похорошела? Только вот незадача — на сто лиг в округе ни одного зеркала не сыскать, чтоб на красивую себя полюбоваться… Разве что в ручей заглянуть. То-то там рыбы от восхищения глаза пучат.
Фыркнула.
Он вздохнул:
— Не веришь? Мне просто гулять пока нельзя, а ты так близко была…
Я насторожилась. Что-то в этом есть знакомое. В голове завертелся смерч из обрывков услышанных фраз, мимолётных впечатлений, а потом, как лист из разорванных клочков, начала складываться картинка. Клочок за клочком, кусок за куском…
«Но принц по крови был драконом и не мог рано жениться».
«Я не маг…»
Заживает всё, как на собаке.
Медитирует по вечерам, а ладони зелёным светятся.