Драконья оспа
Шрифт:
Юра опустился ниже и начал двигаться. Сначала медленно и аккуратно, потом всё сильнее. И глубже. Кажется даже резче.
Он будто знал, когда нужно сделать паузу, а когда, наоборот, ускориться. Так, что оставалось только расслабиться и подчиняться телесным движениям. И своим, и его.
Это. Было. Очень. Хорошо.
Глаза прикрывались сами, а дышать было нечем. Приходилось стонать. И машинально хвататься за крепкий торс оглаживающими движениями. Потому что он — единственная опора в этом мире. Которой можно только подчиняться. И чувствовать каждое
Оля не сразу поняла, что с ней. Просто такого резкого и глубокого оргазма у неё ещё не было. Тот, который уносит ураганом всё тело и словно что-то меняет в голове. Заставляя дышать по-новому обновлёнными лёгкими и новым воздухом. И будто расширяя пространство и время.
Юрка бухнулся рядом, смачно помяв диванную спинку и, кажется, неудобно выгнув ногу. Судя по пустому взгляду, его это не волновало и мыслей вообще не было.
Оля через жар, наконец, начала ощущать телом прохладу.
Вот уж никогда с ней такого не было. Чтобы только встретились — и сразу секс. Но всё бывает в первый раз.
— Всё равно… — Оле пришлось перевести дыхание, чтобы договорить, — ничего не скажешь?
— Не… скажу… Пока…
— Ну и чёрт с тобой, — Оля прикрыла глаза.
— Дракон, — поправили её.
Оля хмыкнула.
***
Переливая маслянистые жидкости пробирки в мензурку, Виталя ощущал себя магом. И чародеем. Или почти что Богом. Потому что как может иначе ощущать себя человек, владеющий миром и буквально разбирающим его на атомы?
Жидкость его слушалась. Текла узкой струйкой, едва-едва скользящей по стеклу. Или, наоборот, почти ревела грозным потоком, мечтая смести всё на своём пути.
Если поднимался дым, то он всегда ложился послушным маревом и никогда не пачкал очков — ни специальных, ни обычных. И без сожалений растворялся в воздухе, оставляя после себя лишь память.
Осадок же всегда ложился ровным, тонким слоем, словно стараясь продемонстрировать Витале все малые тайны, скрытые внутри себя. Или внутри Витали.
Виталя определённо был колдуном. Из тех, кто превращал магию в алхимию. А алхимия им за это покорялась. Единственным и не всегда до конца.
Поэтому сегодня, исследуя Олин образец, он как обычно вошёл в раж. Со страстью ожидая любого решения исследуемого реагента. И всё же, когда получил настоящий ответ…
Костюм, призванный дополнительно обезопасить его, сидел на Витале как плотно — за техникой безопасности он следил всегда. Знал: она пишется кровью. Но когда на том самом реагенте проступил подтверждающий след… Он запоздало пожалел, что не использовал спец-маску для защиты с маркировкой «4». Нет, «3» — самая мощная и считается даже излишней защитой в экспериментах. А «четвёрка» же предназначена ещё и от защиты от радиации.
Наверное, Виталий сейчас бы комфортнее ощущал себя при контакте с радиацией — та хотя бы предсказуема и изучена. А вот на что способна эта белёсая хрень…
***
Оля смотрела в потолок. Потолок смотрел на Олю. И ему было всё равно.
Тёплая ночь дымом заполнила комнату, принося в неё обманчивую тишину. Только в Олиных мыслях тишины не было. Обрывочные образы и поему-то дурацкие мотивы песенок периодически толкались в голове. Рождая неспокойную мысле-картину. Подогреваемую скрипом пружин в соседней комнате.
На кой-чёрт она всё это затеяла? В пробирке наверняка никакая не драконья оспа. И этот парень наверняка ничего не знает. А теперь с этим парнем она зачем-то переспала и кто знает, что с этим делать?
С тяжёлым вздохом Оля повернулась на бок и сама не заметила, как замерла в позе калачика. Которую всю свою сознательную жизнь считала жутко неудобной и до крайности жаркой. И так и нее поняла, смогла ли она забыться тревожным сном, или просто всю ночь пролежала на ставшей очень-очень жёсткой кровати.
***
Кирилла словно расцарапали в каком-то месте — таким раздражённым стал его взгляд. Который Виталя выдержал без нареканий. Потому что он-то тут причём? Он всего лишь принёс весть. И был достаточно культурным, чтобы знать: гонцу, принёсшему недобрую весть, принято отрубать голову. Так что ему с какого-то взгляда Кирилла?
Они все снова сидели в подвале многоэтажки, который совсем не подходил для важных встреч. Поэтому, наверное, им казалось, что Виталя ничего важного им не сообщит. И потом все просто разойдутся по своим делам. И жизням. Но Виталя, словно выступая на мировом симпозиуме, объявил: в предоставленном образце действительно — драконья оспа.
Известие просыпалось в воздухе невидимыми осколками. А вместе с Юркиной информацией о таящихся где-то драконах и вовсе показалась очень тревожной. Хотя Юрке и старались не верить. Для собственного успокоения.
У Оли так легко пережить зрительный кунг-фу Кирилла не получилось — сказался недосып и собственная причастность. Плюс ей казалось, что у неё на лбу бежит строка о том, чем они с Юркой вчера занимались. Благо, тот хоть делает такое лицо, с которым не стыдно играть в покер.
Что самое поганое — никто об этой самой оспе практически ничего не знал. Проще уж с какой-нибудь Эболой — тут сразу понятно: смерть без вариантов. А драконья оспа не изжила ни надежду о своей безвредности на уровне простуды, ни подтвердила однозначной опасности. И фонила диапазоном между отчаянием и надеждой.
Дима, элегантно перекрестив на чёрном свитере руки, принялся перебирать крупными фалангами пальцев. Лицо его в задумчивости становилось тонким и очень интеллигентным. Возможно, в таком образе он бы сошёл за какого-нибудь байроновского героя, по которому сходили с ума дамы прошлого. А Дима в таком виде явно что-то придумывал. И Оля почему-то подумала, что ничего он не придумает. Так же, как Елена, испуганно замершая в углу около самого камина. Огонь которого изо всех сил подсвечивал и гладил её силуэт. Вся надежда на хоть какое-то разъяснение была на Витале. Который теперь старался не пересекаться ни с кем взглядом.