Драконья оспа
Шрифт:
Ощущение всепоглощающего жара и беспомощности и сейчас легло взрослой Ольге на плечи, и она поторопилась их стряхнуть.
Потом уже Оля узнала, что это была всего лишь иммунная реакция организма на введённый возбудитель болезни. Что так тело защищалось, а не пыталось её убить. Хотя тогда, в детстве, она долго боялась сама себя — что ни с того ни с сего просто может такое произойти.
Больше такой сильной реакции у неё не было ни разу. Но и особых успехов в изобретении вакцины вроде бы тоже. Только о том, самом первом разе, врач как-то обмолвился уже взрослой Ольге, что практически из только её
С минуту Ольга рассматривала свой рюкзак, понуро свесивший собачку молнии к земле. А потом, воровато оглядевшись по сторонами, «свистнула» его узкими зубчиками. Кроме пары карточек и подозрительно молчащего телефона там был тот самый шприц — которым она угрожала тому светловолосому пареньку.
Оля аккуратно, чтобы не давить на поршень, достала его. Прозрачная, вязковатая жидкость. По виду и не скажешь, что опасная болячка. А может и нет? Может, Оля всё-таки зря подняла панику, и в шприце у неё обычная золотистая ветрянка?
Неожиданно приободрённая это мыслью, Ольга едва не упала — так резко соскочила на ноги и подхватила на локоть бирюзовую лямку.
Это просто нужно выяснить!
Окрылённая вторым дыханием, Оля резво направилась к незаметной тропке в лесополосе, на ходу засовывая шприц обратно. Она знала короткую дорогу. И адрес тоже помнила.
Глава 3. Подвальное сборище
Оля огляделась по сторонам. Никто за ней не следит. И это очень обидно. Зря она, что ли производила захвата заложников? Или можно было требовать вертолёт?
Ладно. Хватит дурацких шуток. Надо лезть в подвал. Пусть и есть что-то странное в том, чтобы лезть в подвал.
Хотя это обычный подвал панельной многоэтажки. Который давно стал частью пейзажа, и вообще не примечательный. Но очень узкий и неудобный. Наверное, эти панельки строили пленные гастарбайтеры. Которые искали любую возможность, чтобы отомстить. И сделать вход не доступным для простых смертных. Или проектировщики подвала оплошали, посчитав, что в ЖКХ идут работать исключительно люди модельных параметров. Потому что иначе объяснить узость ходов просто нечем. Ладно, можно сделать небольшую скидку на «шаманство» местных драконов. Да и Оле не на что жаловаться — всё равно открывать надо не дверь, а лезть сквозь фанерную кладку. Или на это и нужно пожаловаться.
Оля без надежды вздохнула. И принялась отодвигать отсыревшие фанерные листья. Которые почему-то пахли лесом и хвоей совершенно не оставляли на тонких пальцах заноз. Надо только превентивно втянуть живот. Хвала хоть с этим проблем нет — талия от природы узкая, и даже пупок не торчит, уходя вглубь мелкой ямкой.
Прорезь по форме напоминала изогнутую грушу, которая гордо хвасталась своим округлым бочком. И Ольге пришлось очень сильно изгибаться, чтобы собственные бочки проходили в прохладную пустоту разъёма. Ладно. Будем считать это гимнастикой.
Вперёд, конечно сунуть рюкзачок, который противными лямками елозит по лицу. И самой гусеницей извиваться по узкому проходу. Который отирал кофту и так и норовил задрать её до самого лифчика. Который сминается и пытается соскочить с насиженных мест, оголив их. Как такое вообще возможно, если она лезет
Дальше — как в натуральной истории рождения: свет. Уже не в конце тоннеля — Оля оказалась уже в достаточно приличном, хоть и не очень видимом коридоре. Но дальше — прямоугольный проём, за которым теплится светлое, лимоново-апельсиновое сияние. Такое тёплое, что вызвало у истёртой Оли улыбку.
Пол уже уютно поскрипывал под ногами и даже стелился какой-то толстой тканью. Видимо, ковриком. Тоже впечатление в копилку приятности — если где-то стелют ковры, значит там кого-то ждут. Так что Оля тихонько накинула лямку рюкзака на плечо, пряча его за спиной. Всё-таки не стоит с порога угрожать драконьей оспой.
За дверным проёмом — что-то вроде предбанника, из которого нужно ещё раз повернуть, направо. Там уже комната, из которой и идёт приглушённое свечение, одновременно напоминающее отблеск живого огня и яркие, бесцеремонные лампы операционной.
— О, привет, — сразу прозвучало у Ольги над ухом, когда она пересекла проём.
Тихий голос защекотал кожу сбоку шеи — она мгновенно отозвалась колкими мурашками, уходящими к пальцам. А Оля опустила голову к плечу, прикрывая чувствительную область. Приятный голос мог бы окутать очарованием кого угодно. Если бы не звучал из темноты. Хотя может, это только усиливало мурашечный эффект… Оля поспешила встретиться глазами… нет, не с чужим взглядом. С чужим носом. Даже скорее с его кончиком.
В детстве у его обладателя наверняка было прозвище — Буратино. Потому что даже сейчас, во взрослом возрасте, этот нос был великоват и островат для мужественного лица. Которое, если приглядеться, было приятным и легко запоминалось. И вообще к себе располагало. Что в свою очередь никак не путало задумку природы, а скорее придавая всему остальному мужчине задорных юношеских черт. Которые и отражались во всём его характере.
Но наверняка о наличии или отсутствии такой клички Оля не знала — они встретились уже во взрослом возрасте. Так что пришлось называть по простому, человеческому имени:
— Привет, Кир.
Будто назло тем начинающим лысеть и прячущим это сначала за короткой стрижкой, потом за «сексуальной и брутальной» причёской налысо, Кирилл отрастил гриву до лопаток. Или ещё ниже — Ольге не видно, потому что космы собраны у самой шеи и только немного отражают коричневыми бликами приглушённый свет. От которых Оля побыстрее перевела взгляд на гладкий диван синего цвета.
Там двое, подсвеченные осветителем, бодро имитирующим небольшой камин, резко выделяются на тёмном фоне. Глядя на которых Оля не смогла удержать приятной улыбки. Мягкая тень узнавания, паутинкой скользнувшая к ней от Кирилла, усилилась ровно в три раза. Дав чуть сбитому от навалившихся перипетий мозгу сигнал немного расслабиться. И немного радоваться.