Дракула против Гитлера
Шрифт:
Этот предмет также подносится к лицу допрашиваемого на расстоянии ширины ладони. Допрашиваемый спокойно осматривает предмет.
ДОПРАШИВАЕМЫЙ: Будет ли кощунством предположить, что в тех обстоятельствах, в которых я в данный момент оказался, я могу испытывать огромное сочувствие к этому бедняге?
МАЙОР Р: Значит, Крест нашего Спасителя не вызывает у вас страха и отвращения?
ДОПРАШИВАЕМЫЙ: Только носитель такового. Боюсь, развеяно еще одно суеверие. Выдуманное церковью, пытающейся изобразить, что она способна повелевать тем, что ей абсолютно не подвластно. Они всегда так действуют. Чтобы хоть как-то унять страхи толпы, которой они не в силах ничем помочь.
МАЙОР
С этими словами майор Р. брызнул водой из бутылочки в лицо допрашиваемому.
ДОПРАШИВАЕМЫЙ: Освежает, но не более. Если б вы набрали этой святой воды целую ванну, и позволили бы мне ее принять, я был бы вам крайне признателен.
МАЙОР Р.: Любопытно…
Майор внимательно изучает допрашиваемого в течение примерно трех с половиной минут.
МАЙОР Р.: А вот все эти легенды… Скажите, вы можете превращаться в туман, просачиваться в таком виде под дверями и через тончайшие щели в окнах? Превращаться в летучую мышь, летать? Полагаю, нет. В противном случае вы бы наверняка уже это сделали и сбежали.
ДОПРАШИВАЕМЫЙ: Может, дело в том, что я задержался здесь, чтобы насладиться столь благородным и изысканным общением с вами?
МАЙОР Р.: Рассказывают и многое другое. Что вы бессмертны. Что вас не берут пули и ножи.
Майор Р. вытаскивает из ножен свой кинжал. Другой рукой он достает пистолет — Маузер Schnellfeuer M712.
МАЙОР Р.: Что из этого проверим первым?
ЕФРЕЙТОР Ш.: Позвольте мне! Г-н майор, разрешите мне. Прошу вас наградить меня таким позволением.
МАЙОР Р.: Полагаю, это вполне справедливо. Хорошо. Но только слишком не увлекайтесь. Может оказаться, что это лишь еще одна романтическая басня, а у нас приказ сохранить ему жизнь.
ЕФРЕЙТОР Ш.: Только боль, г-н майор. Только боль, клянусь вам.
Майор Р. передает кинжал и пистолет ефрейтору. Ефрейтор Ш. подходит к допрашиваемому, поднимается на деревянный помост и подносит кинжал к глазу допрашиваемого.
Тот невольно пытается уклониться, но вскоре его голова ударяется о стену.
МАЙОР Р.: Только не в глаза, ефрейтор. Я понимаю ваше желание поквитаться, но… Конечности, если вам так этого хочется.
Два выстрела. Быстрых, один за другим. Два удара кинжалом. Равномерно распределенных по всем четырем конечностям. Правая рука: колотая рана в области бицепсов между плечом и локтем. Левая рука: пулевое ранение в предплечье. Правая нога: колотая рана в верхней части бедра. Левая нога: пулевое ранение в икру.
Допрашиваемый реагирует сдавленным криком.
Майор Р. внимательно изучает лицо допрашиваемого.
МАЙОР Р.: Он испытывает боль. Отлично, будем иметь в виду.
Засовывая пальцы в отверстия вокруг ран в одежде допрашиваемого, майор Р. разрывает ткань вокруг поврежденных участков.
Майор Р. подзывает кинооператора, чтобы тот снял пораженные участки с близкого расстояния.
Раны по существу не кровоточат. Из отверстий сочится лишь немного темно-красной, почти черной вязкой жидкости. Раны быстро затягиваются и, похоже, тут же начинают заживать. На это уходит около сорока семи минут. Еще за двадцать три минуты образуется и исчезает рубцовая ткань. Слышно, как оператор бормочет себе под нос молитвы, меняя кассеты.
МАЙОР Р.: Вы это сняли? Да? Фюрер будет очень доволен. Очень, очень доволен.
Допрашиваемый с бешеной злобой смотрит на майора — только так можно описать его взгляд.
ПРИМЕЧАНИЕ МАЙОРА РЕЙКЕЛЯ:
В ответ на ваш вопрос в вашем последнем послании о способности этого Существа к трансформации: думаю, если бы вампир мог превращаться в летучую мышь,
Также, согласно вашему запросу, постоянное наблюдение за объектом не выявило наличия каких-либо пищеварительных процессов, мочеиспускания или чего-то подобного.
Но время покажет.
13 ИЮНЯ 1941 ГОДА.
Этот горный поход был, конечно же, несколько более толковым, чем наши с Ренфилдом и тем громоздким передатчиком хождения по мукам после нашего катастрофического приземления на парашютах в Румынии. Ван Хельсинг был превосходным проводником, он хорошо знал Карпаты, так как изучал горные растения, используемые в народной медицине. Через каждые несколько ярдов на склонах гор он умудрялся находить растение, заслуживающее внимания. Над «поясом можжевельника» (как он его назвал) он показал нам иван-чай, ландыши, голубику, первоцвет и еще какое-то растение, под названием «исполнение желаний».
Может, он и был лет на 50 или 60 старше меня, но глаза у него были такими же острыми, как у юноши. Он замечал то одну птицу, то другую, указывая на них мне, потому что сам я даже не смог бы их заметить. А Люси оказалась настоящим орнитологом, узнавая и называя каждую птицу. Так я познакомился с местной синицей, дятлом, зуйком (или ржанкой), жаворонком и, кажется, с величественно летевшим горным орлом, парившим в воздушных потоках высоко-высоко у нас над головами.
Профессор, задрав голову, любовался на парящих хищных птиц. «Когда я был молод и резв на ногу», сказал он мне, «я часто бродил по этим горам не только для удовольствия, но и для собственного назидания, учась у природы».
«Если темп, который вы задали сейчас, когда вы стары и немощны, является каким-то показателем, я бы не выдержал с вами и мили в те времена», заметил я, и я совершенно серьезно так считал. Лодыжка у меня до сих пор еще болела после того случая, когда я, споткнувшись, грохнулся в брашовском переулке, но я не жаловался вслух на болезненные ощущения. Недостойно это делать молодому человеку, когда рядом женщина со стариком, стоически продолжавшие двигаться вперед.
Мы редко делали привалы, ели и утоляли жажду на ходу. Но чем выше мы поднимались, тем воздух становился разрежённее, и вскоре даже стойкий старик стал искать место для ночлега.
Я приставал к профессору с вопросами по поводу того, куда мы направляемся и для чего, но он помалкивал об этом, сказав только, что мы ищем помощи, чтобы организовать вызволение наших товарищей. Как и где мы найдем единомышленников в этих пустынных горах, я не мог себе представить.
Местом нашей ночевки стал небольшой отлогий уклон с одной стороны огромной скалы с выступом из сланцевых пород. Мы развели небольшой костер и разложили одеяла. Ван Хельсинг повеселил нас рассказом о своих поисках гробницы Аттилы: якобы и этот вождь гуннов, и его сокровища были некогда зарыты именно в этих горах, а все те, кто копал его могилу и погребал его, по преданию были казнены, чтобы скрыть место захоронения. Аттила, по слухам, был погребен в трех гробах: в первом — из золота, втором — из серебра и последнем — железном. Самая заманчивая на свете приманка для кладоискателей, охотников за сокровищами и историков. Они так и не нашли эту гробницу, и его, похоже, до сих пор интриговала версия, что, возможно, она действительно существует. Он кратко поведал нам биографию человека, которого называли «Бичом Божьим» («Наказанием Господним»), и которому воевать доставляло наслаждение.