Дредноут
Шрифт:
— «Хрипуны»! — выдохнула она.
Миссис Гейнс странно посмотрела на нее, но вопросов пока задавать не стала.
Один мужчина застонал. Остальные трое просто лежали — то ли спали, то ли умирали.
— Это Ирвин, — тихо сказала миссис Гейнс о подавшем голос. — Его состояние самое лучшее. Вы можете даже обменяться с ним парой слов. Сознание его более ясное, чем у прочих.
— И вы приняли его? Взяли в дом вместе с ранеными ветеранами и алкоголиками? — Мерси понизила голос, надеясь, что так упрек, заключенный
— Когда эти люди прибыли сюда, симптомы были не столь ярко выражены. Но состояние их ухудшилось так быстро; сначала мы даже подумали, что столкнулись с чумой, но через несколько недель стало понятно, что заболевание не заразно. — Миссис Гейнс покачала головой. — Я смогла установить только, что виной всему какой-то наркотик, распространившийся на фронте среди пехотинцев — как с северной, так и с южной стороны. Знаете, солдаты продают эту дрянь друг другу. Называют отраву «смолка», или «желтая живица», или «желтуха». Я слышала еще ряд прозвищ. «Рвотный песок», «крупка» или… хм, некоторые из этих названий не вполне приличны.
Мерси присела рядом с Ирвином. Болезнь поразила его меньше прочих, хотя видок у него был как у самой смерти. Медсестра уже видела такое раньше, эту желтизну кожи и сухую коросту на язвах. Но тут состояние было куда тяжелее всего, с чем она сталкивалась в Робертсоне. Здесь явно что-то другое, что-то более тяжелое.
Миссис Гейнс крутилась рядом, нервно потирая руки:
— Вы видели что-либо подобное прежде?
Голова Ирвина медленно перекатилась, и теперь он смотрел на девушку — смотрел, не видя. Да, он повернул голову в ее сторону, но трудно было сказать, из любопытства ли или просто бессознательно. Сморщенные веки разомкнулись, приоткрыв мутно-желтые глазные яблоки, в которых было столько же жизни, сколько в недоваренном яичном белке.
— Возможно, — ответила женщине медсестра. И обратилась к больному: — Привет, Ирвин. — Эти два слова она произнесла нервно, пристально глядя на обветренные губы и высовывающиеся из-под них крупные зубы Предупреждение об укусах занозой засело в сознании.
Возможно, воображение сыграло с Мерси злую шутку, но ей показалось, что обезображенный парень кивнул. Она приняла это за знак поощрения и продолжила:
— Ирвин, я собираюсь… собираюсь осмотреть тебя и решить, не могу ли… ммм… помочь.
Он не выказал возражений, так что медсестра поднесла лампу ближе и определила, что зрачки мужчины едва реагируют на свет; он не дрогнул и не уклонился, когда она повернула его голову, чтобы заглянуть в ухо, в котором запеклись крупные сгустки — как пыльца в цветке. Мерси ковырнула ногтем зернистую золотую корку, и та с легкостью отделилась, точно лишайник, наросший на борту лодки.
Миссис Гейнс поморщилась, но видно было, что она старается изо всех сил сдерживать отвращение. Она внимательно наблюдала
— Из ушей у него течет уже несколько дней. Не думаю, что это хороший знак. В смысле, у прочих джентльменов та же проблема — и это не просто сера, убедитесь сами.
— Нет, не сера. Больше похоже на высохшее тесто. — Мерси переместила лампу, и Ирвин любезно откинул голову туда, куда медсестра ее направила. — И в носу то же самое. Господи, взгляните на эти язвы. Они, должно быть, чертовски болят.
Миссис Гейнс на секунду нахмурилась, явно недовольная выражениями девушки, но замечаний делать не стала.
— Полагаю, да. И они к тому же расковыривают ранки, отчего делается только хуже.
— Очень похоже на… — Мерси пригляделась, — солнечный ожог. Как будто волдыри нагноились, лопнули и засохли. Миссис Гейнс, полагаю, этих мужчин регулярно переворачивают и моют?
Женщина поджала губы:
— Мы платим нашим негритянкам-уборщицам дополнительные деньги, чтобы они приходили сюда и исполняли эти обязанности. Но здесь не госпиталь. Наш персонал не обучался подобным вещам и, возможно, действует не слишком умело.
Мерси отмахнулась, словно все это не имело отношения к тому, о чем она спрашивала.
— Конечно, я понимаю. Но не скажете ли вы мне, желтые крупинки появляются также и ниже пояса?
Даже в тусклом свете лампы Мерси увидела, как покраснела миссис Гейнс.
— Э, да. Да. Нижнее белье у них тоже испачкано. Я понимаю, бедняги не в состоянии справиться сами, но мне бы очень хотелось знать, как это предотвратить. Их моют ежедневно, уверяю вас, сверху… ну, донизу. Но вы видите, как оно накапливается.
Медсестра понюхала палец и уловила какой-то кисловатый, сернистый запах, с намеком на вонь грязного тела. Да. Этот запах был ей известен, и он наполнил ее отвращением.
— Ирвин, — проговорила она. — Ирвин, я сестра Мерси, и мне нужно, чтобы ты поговорил со мной.
Он захрипел и попытался посмотреть на нее слезящимися пустыми глазами.
— Сестра, — выдавил мужчина. «Сета»,как пациенты в госпитале.
Она не поняла, догадался ли он сам или повторил за ней, но продолжила:
— Ирвин, ты принимал что-то, что вызвало это жуткое состояние, так?
— «Смолка», — это слово прозвучало относительно чисто. Следующее тоже. — Нужна.
— Тебе она не нужна, глупый ты человек. Тебе она не нужна, и ты ее все равно не получишь. Но я хочу, чтобы ты рассказал мне о ней. Где ты брал «смолку»?
Мужчина попытался отвернуться, но Мерси поймала его за нижнюю челюсть, предусмотрительно держа пальцы подальше от обметанного бурым налетом рта.