Древнерусская игра - Двенадцатая дочь
Шрифт:
И тут - сиротинушка поднял лобастую голову. Солнце заставило маленького человечка некрасиво сморщиться, уши его задвигались, желтые зубы обнажились - и я узнал Плескуна. Без бороды чародей чудовищно походил на нескладного больного подростка. Я вздрогнул: Плескун не был связан. Жмурясь на солнце, нелепо размахивая страшными руками, часто поглядывая на идущего впереди Каширина, он бежал за ним, будто... послушная собачонка.
Сзади шумно ахнул Кирюша Мегалос.
– Боже мой, Даня!– Я кинулся навстречу, прихватывая рукой чивье кинжала, болтавшегося на бедре.– Ты не
– Не нужно, - сдавленно прохрипел Данила. Не доходя трех шагов, тяжко повалился в траву, уткнулся желтым лицом в перепачканный рукав.– Он теперь... никуда не убежит.
– Что... что ты делал там, в лесу?
– Что делал?– Данька разлепил веки, глянул желтовато.– Харч метал. Ф-фу, скотство.
– Что с тобой? Ты... болен?
– Все нормально, князь Алеша. Я в порядке.– Он облизал сизые губы, стряхнул с кольчужного подола какие-то крошки, похожие на засохшие брызги рвотной массы.– Словно червей нажрался. Четыре раза блевал.
– Плескун? Он атаковал тебя?
– Не... Плескун не виноват. Просто захотелось проверить, как работает зубастое колечко. Я медленно выпрямился:
– И как? Работает?
– Как видишь, - хмыкнул Данька и кивнул в сторону горбуна.
Плескун стоял рядом, склонив огромную голову набок, и безотрывно смотрел на обожаемого господина, наследника Зверку. Грозный колдун ничего не говорил. Он слюняво улыбался, мелко вздрагивая, кивая голым черепом. Ни следа не осталось от синего властного взгляда: иллюзия развеялась, глаза снова стали мутно-серыми...
Без бороды он казался душевнобольным лилипутом.
* * *
Данила рассказывал о поимке Плескуна весьма неохотно.
– Короче, так было дело. Достал кольцо, направил на лесную чащу просто так, в пустоту. Думаю, если это и впрямь мощная штука, и так должно подействовать, без визуального контакта. Сказал заклинание. Ну, тут меня шарахнуло. Дерьмо накатило, стало наизнанку выворачивать. Когда проблевался, начал в себя приходить, слышу: ветки трещат. Выходит наш гномик из чащи: бороду сбрил, на голове парик белобрысый. Под молодого пацана косит. А глаза - бессмысленные, как гнилушки светятся. Короче - все, зомбированный. Достало его колечко, сам пришел на сигнал. Вышел и смотрит на меня с идиотской улыбкой. Я ему говорю: руки за голову. Он выполняет. Я ему - ложись на землю. Ложится. Тут я понял, что можно расслабиться. Давай, говорю, рассказывай, гад. А он молчит, глазами хлопает...
– Ничего не говорит?!– в ужасе переспросил я.
– Говорит.– Наследник отхлебнул из крынки молока, чудом раздобытого на пепелище Медовы (ярыги нашли в одной из печей, принесли атаману). Глотнул, закашлялся. Вытер отрастающие колючки на верхней губе.– Он, гнида, только на вопросы отвечает. Если вопрос точно сформулировать, тогда всю правду говорит, по-честному. Я ему вточил слегка: рассказывай, урод, что твой хозяин Сварог задумал? Он молчит, слюну роняет. А если конкретно спросить - например, о численности или планах наступления армии Колывана, тогда ответит... Все цифры знает, сволочь. Даты, имена...
– Ну ты... главное выяснил?– Я внутренне похолодел: вот он,
– Не молчи, Даня. Что Плескун? Рассказал он, в чем Чурилина смерть, в чем слабость? Как остановить мерзавца?
Данила опустил крынку в траву, смахнул мурашку с подбородка, потер жесткими пальцами виски. Глянул хитровато, улыбнулся:
– Выяснил.
И молчит. Я нетерпеливо обернулся, махнул рукой - Кирюша с возлюбленной подпрыгнули как ужаленные, бросились прочь. Атаман Стыря, молчаливо восседавший на куче трофейных седел, поднялся на ноги, вежливо поклонился и, потряхивая желтым оселедцем, удалился за кусты, к шатру. Остался только дремлющий царь Леванид, да несколько алыберских арбалетчиков невдалеке... Они не слышат.
– Выяснил, - кивнул Данила.– Нужно, ядрена муть, золотой ключик искать.
– Что?! Ключик?!
– Да, князь Алеша. Делать нечего. Придется нам заделаться тупыми буратинами.
– Ключ...– прошептал я, недоумевая.– От чего?
– От города Властова, - хмыкнул Данька.– Плескун рассказал: Сварог отыскал-таки тайное пророчество. Тот, кто первым вокнязится во Властове до праздника Купалы-Меженя, обречен на пожизненную верховную власть над славянством. Не надо так бледнеть, князь Алеша. Все очень просто. Властов главная фишка в игре.
– Погоди-погоди, Дань Получается... если Чуриле позволить захватить Властов, он станет непобедимым! А если властовский трон захватит другой богатырь, то значит...
– Значит, этот богатырь и сможет остановить Чурилу. А больше никто. Теперь смотри: чтобы захватить Властов, нужно раздобыть ключ от княжества. А лежит этот ключик...
– Где?!– Я схватил Каширина за железный рукав.– Ты узнал место?
– Где-где... В Караганде, - сообщил Данила с улыбкой садиста.– Ключик лежит под кроватью в небольшой уютной горнице.
– Где горница?
– А как ты думаешь? Горница - в тереме, разумеется.
– В каком тереме?!
– Вот это и нужно сообразить, - усмехнулся Данька.
Ну да, понимаю, поморщился я. Если бы Плескун знал точный адрес заветного терема, мы с Кашириным давно колыхались бы на виселице, а Чурила принимал бы парад унгуннов на главной площади Властова.
Данила порылся в траве, высквозил острую былинку, воткнул в белые смеющиеся зубы.
– Вот послушай, это похоже на ребус. Есть забавный стишок, и нужно найти разгадку.– Он обернул лицо к Плескуну.– Слышь, ты, дурачок. Прочитай нам пророчество о ключе!
Бритый идиот, карлик с выжженной психикой, сидевший в ногах у наследника, подскочил, старательно выпучил немигающие глаза и косноязычно произнес, едва ворочая одеревеневшим языком:
Кохан ключ в моей руке.
На зоряном кушаке.
Златой и тонкий, точно спица,
Зубцов четыре семерицы.
В тесный терем схоронился.
Под кровати закатился.
– Молодец, Плескун, - кивнул Данила, вяло похлопал ладонью о ладонь. Отличная дикция. Теперь давай второе пророчество. Готовься, князь Алеша, это вообще законченный бред.