Древний человек и божество, Том 1
Шрифт:
3.1.1 О видении божества в эпоху палеолита.
Определённое (фрагментарное) представление о видении человеком эпохи палеолита (неандертальцем) образа своего Единого бога, как представляется, можно составить, рас-смотрев особенности ритуальных "погребений" некоторых животных (таких, к примеру, как медведь, зубр (бык) или олень). Так, академик Н.М. Никольский (1934 г) полагал, что, в частности, "искусственные нагромождения костей пещерных медведей" говорят о "целесообразном расчленении и даже обезглавливании" животных, и вполне могут восприниматься в качестве "памятников неандертальской религии". По мнению проф. С.А. Токарева (1964), медвежьи захоронения (эти особые "склады костей" в мустье) являются "более убедительным свидетельством существования религиозных верований" у неандертальцев, чем даже их погребения (то же отосится и к ритуальным захоронениям других животных, каждого их которых неандертальцы могли (мифологически) соотносить (в качестве сакральных символов) с некими определёнными явлениями природы).
В настоящее время неандертальские ритуальные захоронения медведей принято связы-вать с т.н. "медвежьим
В пещере (мустье) Зальцфенхёле, Австрийские Альпы, в трех естественных нишах, на подставках из камней, находилось по одному медвежьему черепу, одинаково ориентированных и покрытых золой (К. Lindner "La chasse pr'ehistorique". 1950). В пещере Петерсхёле, медвежьи черепа располагались в нишах по углам пещеры, а один из них был осыпан углем и тоже окружен камнями (вероятно, зола - остатки жертвы всесожжения, приносимой медведям). В пещере Клюни (Франция) обнаружено пять образующих круг медвежьих черепов (Hays, 1963, р.32), причём, три из них лежали на специально подложен-ных камнях (хтоническая связь с небом). В пещере Фюрти, в небольшой камере, открыто восемь медвежьих черепов также размещенных по кругу, причём, шесть из них были помещены на специальные каменные подставки (А.Д. Столяр "Происхождение изобрази-тельного искусства". 1985). В верхнепалеолитической пещере Ветерника (Югославия) найдено хранилище тридцати пяти черепов пещерного медведя, шесть из которых были окружены лопатками (пещерного) медведя и поставлены друг за другом у стены, "лицом" в сторону входа в пещеру. В пещере у села Ильинка (Одесская область), между стеной пещеры и ограждющими плитками известняка (поставленными на ребро), обнаружены (А.В. Добровольский) кости медведя (836 шт.). И здесь один череп медведя был обложен мелкими камнями, а также найдена челюсть пещерного медведя, которая стояла на четырех плитках известняка зубами вверх, упираясь верхним концом в свод пещеры. Ритуальное захоронение медвежьих черепов, наряду со следами ритуального огня, сохранила и древняя Канинская пещера-святилище на северном Урале. Здесь более двадцати черепов были сложены в одном месте (В.И. Канивец "Канинская пещера". 1964). Закономерно и то, что вблизи от входа в пещеру Клюни (мустье), под одной из плит, среди костей бурого медведя, открыто три черепа неоантропа (А.Д. Столяр. "Натуральное творчество" неандертальца как основа генезиса искусства". 1971). Ранее, в пещере Регурду (Франция), в одном из каменных сооружений внутри неё (исподльзованы такие конструктивные элементы, как "ящики" и "стеночки"), обнаружен череп медведя, покрытый облицовкой из камней (мустьерский культурный слой). Здесь, между боковой стеной грота и структурами (насыпи, кладки) с останками медведей, находилось и погребение (погребальное сооружение), которое являлось составной частью всего сакрального комплекса (и это показательно). Характерно, что тут найдено и захоронение неандертальца-ребёнка (E. Bonifay "Un ensemble rituel moust'erien `a la grotte du R'egourdou". 1965).
Таким образом, в сакральном обращении с черепами медведя проявлялся столь же осо-бый, тщательный, ритуально продуманный, подход (и, вероятно, с той же мотивацией), что и при проведении сходного (изложенного выше) обряда захоронения черепов людей (умерших родственников). Факт совместного (коллективного) захоронения останков человека и медведя и у неандертальцев, и у кроманьонцев подтверждает то, что медведь на заре человечества представлялся близким кровным родственником (и самым значительным божеством) для многих первобытных групп/родов. Существуют артефакты, свидетельствующие о том, что медведь воспринимался древним человеком как сакральный предок (первопредок) его группы/рода (как "мать-отец"). "Комбинирование мужского и женского символов [начал] в соединении с фигурой медведя или ее атрибутом представлено на гравировках из JTa Мадлен и Масса" (В.С. Житенёв. 2000), на первой из которых "голове медведя противопоставлены соединенные вместе фаллос и вульва", на второй же изображен "схематизированный вариант той же записи [того же содержания]" (А.Д. Столяр. 1985). Следоватнльно, зооморфный бог-первопредок (в облике медведя) представлялся андрогином.
Поскольку тленна всякая плоть, то до нашего времени из эпохи мустье и поры верхнего палеолита в "медвежьих комплексах" сохранились, часто обнаруживаемые в контексте с черепами, лишь медвежьи кости "os penis". В верхнепалеолитических пещерах (святилищах) найдены и подвески из тех же костей пениса (os penis) медведя. Очевидно, что помещённые (судя по гравировкам) вместе с фаллосом атрибуты, соотносившиеся с женским началом, в которых физиологически нет костей, должны были истлеть за тысячелетия.
Артефакты свидетельствуют, что в глубоко архаичные времена женское проявление Единого бога (Великая мать) виделось (в общем случае) не только в антропоморфном виде (женские статуэтки), но и в зооморфном, - и, в частности, в облике медведицы (в Румынии найден (М. Гимбутас. 1974) ритуальный сосуд (V тыс. до н.э.;
Образ могучей (особенно пещерной) медведицы должен был служить символом неисся-каемой материнской силы, заботы, тепла, что и обнаруживается в скульптурном наследии, в частности, культуры "винча", где Великая богиня-мать изображалась в виде "мадонны" в медвежьей маске и с медвежонком на руках. Характерно, что в Чатал-Хююке (новые раскопки) обнаружены печати, на одной из которых изображена беременная медведица. В Литве же (отметим, что в Литве и Латвии хорошо сохранилось праарийское наследие) роженицу и по сей день называют "медждицей". В некоторых славянских деревнях бытовал такой обычай (Л.Я. Штернберг. 1936): по прибытии из церкви свадебный поезд жениха и невесты встречала в дверях дома молодого мужа старуха, одетая в медвежью шубу шерстью вверх, т.е. медведица. Медведицей именовали и Великую мать Артемиду (определение Страбона, кон. I в. до н.э.). Жрицы, участвующие в обрядах плодородия культа Артемиды носили медвежьи шкуры (Aristoph. Lys. 645)) и именовались "медведицами" (заметим, что на галльском языке медведь назывался "Артос", и медведица - "Артио", а на др.-ирлан. "медведь" - "арт", и на греч.
– "arktos"). В частности, у кельтов известны такие богини-медведицы, как "Деа Артио" и Андарта (почиталась в Дроме). Так, в одном из храмов Артемиды постоянно содержалась прирученная медведица (Л.Я. Штернберг); а в храме Артемиды города Браурон, Аттика (А.И. Зайцев "Греческая религия и мифология". 2005), раз в четыре года на время торжеств в честь богини поселялись афинские девочки, достигшие брачного возраста (их называли "медведицами"), которые принмали участие в празднестве, будучи в медвежьих масках и одеты в выкрашенные шафраном одежды (шафрановый цвет - красновато-жёлтый или жёлто-оранжевый с коричневым оттенком, т.е. цвет спелости). Характерно, что в этот же храм приносились в дар богине одежды умерших при родах женщин (Артемида - родовспомогательница). Показательно, что ещё в ХIХ веке в Украине водили медведя по селам, и к нему подходили женщины (касались и кормили его) для того, чтобы приобщиться к детородию (Л.Я. Штернберг).
Известно, что в Ханаане, ещё в конце неолита, образ медведя (как воплощение архаического Единого бога) символизировал и мужское, и женское божество. Так, в одном угаритском тексте (KTU,1.101) сказано: бог "Балу [Баал-Цафон] воссел... на горе (Цафон), как медведь" (т.е. здесь медведь соотносится с образом бога-отца), а о ханаанейской Великой богине Анат говорится (Bertholet "Das Geschlecht... s.31), что она прозывалась "именем Баала", т.е. медведицей (заметим, что "Балу (Balu, Bhalu)" на одном из дравид. языков значит "медведь, медведица"; а на санскр. слово "bala" означает "cила, власть", и на хан.-ивр. "баал" - "хозяин, властитель" (в этом термине ("баал") видитсяустойчивый синоним к понятию "медведь", поскольку старинное воззрение: "медведь - господин, хозяин (он - воплощение бога)", бытует и в наше время, в частности, у народов Сибири: "медведь - хозяин тайги")). Считается, что и русский термин "бог" восходит к корню праарийского слова "baga" - "господин, владыка" ("bhagas" - "одаряющий господин"). Показательно, что "в волшебных сказках ("и мифах") Сибири, - как отмечают В.В. Иванов и В.Н. Топоров ("Исследования в области славянских древностей". 1974), - медведь принимает облик змеи или дракона" (т.е. у патриархальных славян и индоариев медведь соотносился исключительно с мужским божеством (так (57.), лат. "ursus" - "медведь" этимологически связано с праиндоевр. "ursen" - "мужской")). Характерно и то, что небесный бог Перун носил наименование "Медведко" (А.Н. Афанасьев. 1869), что свидетельствует о генетическом родстве его образа с амбивалентной фигурой мужской ипостаси Единого бога.
Одним из ранних (мустье) примеров "общения" человека (неандертальца) со своим бо-жеством (в облике медведя), несомненно, являет (как уже упоминалось) пещера Базуа, Се-верная Италия. В данной пещере, у основания одной из стен, находится монументальный сталагмит зооморфной формы, похожий на медведя. Предполагается (А.Д. Столяр), что для придания ещё большего сходства со зверем, верхняя часть этого сталагмита при необходи-мости покрывалась шкурой, а затем водружался череп медведя (и божество "оживало"). Следует отметим, что пещера Базуа являет собой пример одного из самых ранних пещерных святилищ с установленным в нём "оживлённым" кумиром (живым божеством). Выяснено (В.С. Житенёв), что медвежьей шкурой позднее окутывались и изваяния в пещерах Пеш-Мерль и Монтеспан, предгорья Пиренеев. Показательно, что в пещере Монтеспан обнаружена вылепленная из глины фигура медведя без головы (мадлен), роль которой выполнял медвежий череп, найденный поблизости и первоначально, видимо, прикрепленный к фигуре. Тот факт, что фигуру медведя окружали фигурки других животных, а на самом медведе обнаружены следы ударов дротиками, свидетельствует, что божественный прапредок был строго "наказан" за "нерадивое" отношение к своему охотничьему долгу.
Так как в пещере Базуа фрагменты шкур медведя изображены в ассоциации с мужским достойнством, следовательно, подобные "макеты" воспринимались как воплощение муж-ской ипостаси Единого божества, - бога-отца. В пещере сохранились следы культовых цере-моний и магических обрядов неандертальцев. Существует мнение, что пещера Базуа донесла до нас (сохранила) следы обряда инициации подростков в присутствии бога-прародителя (A.C. Blanc "Some evidence for the ideologies of early man". 1961). Характерно, что и на глинистом полу пещеры Монтеспан тоже сохранились следы ног не только взрослых, но и подростков 13-14 лет (и здесь вполне могли происходить обряды инициации мальчиков). Примечательно (интересно) и то, что в пещере Базуа, на прилежащей к сталагмиту стене, обнаружены следы глиняных комков, концентрирующихся у основания этой стены. Кроме того, и сам сталагмит оказался покрыт слоем глины (последствие воздействия этих комков). Вполне возможно, что неандертальцы, недовольные какими-либо деяниями своего бога-родителя (болезни, засуха, плохая охота и т.п.), порицали его за это и в знак осуждения нередко побивали комками из глины его идол.