Древний свет
Шрифт:
О, это «имеет смысл», да; смерть Молли и ее муки? Боже, какое утешение!
— Кори, вы… — Но меня прервал сигнал коммуникатора. — Да . Кристи на связи.
— База Кумиэл, Представитель. Лейтенант Оттовэй хотел бы знать, хотите ли вы, чтобы велось дневное и ночное наблюдение за районом Римнит-Кеверилде.
— Да, хочу…
Кори наклонилась, чтобы включиться в разговор:
— Снизьте режим на один уровень. Скажите Оттовэю, что ему потребуются YV9 для сохранения наблюдения за флотом на море. В течение следующих четырех дней там должно быть значительное
— Понятно, будет сделано, командор Мендес.
«Нет, — подумала я. — Нет. Сейчас не время ссориться с Кори Мендес. Или еще с кем-либо по этому поводу».
На верхней части корпуса стоял керамический бокал с вином из зиира , и я, протянув к нему руку, отпила изумрудно-зеленой жидкости, наслаждаясь ее острым вкусом. Корасон Мендес выпрямилась, опершись на запястье. Массивные серебряные кольца на ее пальцах стукнули по корпусу прибора.
— А что мы намерены делать с Римнитом и Кеверилде, а также с партизанами в Мелкати?
Небольшая комната была переполнена: Рашид на одной кушетке с Кеннавэй, чернокожей женщиной-врачом, которую я видела в последний раз на орбитальной станции, Дуг Клиффорд, углубившийся в разговор с Висконти, репортершей из «Трисмегист ЭВВ», — все они казались большими и неуклюжими рядом с хрупкой фигурой Халтерна Бет'ру-элена и двумя изящного вида аширен , бывших его посыльными. Сквозь занавес из бусинок в соседней комнате мне были видны шан'тай Хилдринди, разговаривавший с Бетан Т'Ан Кире, за которыми молча наблюдал Нелум Сантил. Каким образом это место стало нейтральной территорией? А затем я подумала о коммуникаторе у себя под локтем, о терминале и поняла: скорость связи.
Занавес из бусинок на внешней двери отошел в сторону, и вошли светлогривый мужчина и темнокожая женщина, оба в самой поношенной ортеанской одежде. Это были соответственно Т'Ан Командующий Ста Тысяч и Чародей из Коричневой Башни… Внутрь лился солнечный свет, более яркий в это утро. Блейз, проходя, коротко кивнул, приветствуя собравшихся.
— Я говорил с с'санами Пейр-Дадени, и они пропустят флот вверх по реке Ай, но обязательно небольшими группами… — Его голос зазвучал глуше, когда он подошел к Нелуму Сантилу и со знакомым римонским акцентом стал разговаривать с Т'АнСутаи-телестре .
Рурик, поклонившись с нарочитой вежливостью, сказала Кори Мендес:
— Простите меня, но мне нужно ненадолго лишить вас присутствия Представителя.
Я мгновенно поняла намек и прошла за Рурик наружу. Во внутреннем дворе был накрыт столик, и мы, спустившись по ступеням, сели за него. Приятно грело утреннее солнце, светившее на красный зику и бледный песчаник. Легкая дымка окрашивала утро в нежно-голубой цвет.
— У меня немного времени, — сказала я. По правде говоря, я могла бы сесть на эту деревянную скамью и заснуть. Стараясь избежать этого, я выпила стоявшего на столе травяного
Она усмехнулась. На черной коже были видны морщины вокруг глаз.
— Официально меня здесь нет. Неофициально — по-прежнему есть люди, которые меня знают… я была наверху, в Цитадели, и этого нельзя было избежать. Хассие Рейхалин, прошу прощения, Хассие н'ри н'сут Рейхалин — вы помните его? — перепугался. Но, кажется, есть люди из Мелкати, которые по-прежнему меня любят. — Она покачала головой и улыбнулась. — Странно.
— Нет, действительно, нет. Как же насчет… — я посмотрела на шрам у нее на лбу.
— Да, верно, я должна была бы находиться в тюрьме Цитадели. Или подвергнуться меньшему наказанию, смерти. Может быть, это оттого, что носящим мантии Коричневой Башни многое прощается. И это, — сказала она, — то, о чем я хотела бы поговорить с вами, С'арант . Мой Тетмет постоянно напоминает мне, что я не должна находиться за пределами Касабаарде, и я начинаю думать, что это так. Потому я и пришла, чтобы просить вас об одном одолжении: это поездка в одном из ваших «челноков».
— Разумеется.
Она повернула голову, чтобы взглянуть через дворик и арку входа на улицу. Тень от зику пятнами лежала на ее темном лице. Свет падал на узкие скулы, на тонкую линию рта и подбородка, оставляя в тени лимонного цвета глаза.
— Когда вы отправитесь?
Она улыбнулась. В этой улыбке не было ничего от Орландис; такое выражение я видела раньше, в далеком южном городе, на лице старого ортеанца в Коричневой Башне. «Я едва ее узнаю, — подумала я. — Нет, Рурик Чародею нет нужды ходить по Таткаэру в маске; кто мог бы ее узнать?»
— Через день или около того, — ответила она. — Кристи, я не отважусь оставаться дольше. Если останусь, то не смогу вернуться.
От влажной жары у меня на лбу и под мышками выступил пот, и я, откинувшись назад, подумала: «Почему всегда где-нибудь существует боль?» и «Тридцать восемь — это не старость» . Утренняя дымка сползла вниз, делая неясными контуры плоских белых крыш домов телестре и скрывая перспективу гавани у подножия Западного холма.
А сколько же было Молли, неполных тридцать?
Я взглянула вверх, на окна верхнего этажа, слыша голоса, но не видя лиц. Дуг Клиффорд и Акида: оба покалечены этим миром. А Молли Рэйчел вообще не вернулась домой, разве что в замороженном виде, и это (как говорилось у нас в Службе) есть кратчайший путь на Землю — обратная доставка со скоростью, превышающей ту, какую может выдержать живая плоть.
Под ногами на каменных плитах поскрипывала пыль, я потянулась вперед, чтобы взять кувшин с травяным чаем, и внезапно осознала, как далеко, как очень далеко находится этот подернутый дымкой дворик от палящей жары Пустынного Побережья… Неужели мы это сделали? Начали войну и остановили ее? Нет: мы были лишь камнем, вызвавшим лавину, а лавины можно отводить в сторону, но… какой ценой?